Джек-пот для Золушки
Шрифт:
– Куда?!
– вскинулся ей навстречу пожилой вахтер.
– Здравствуйте, мне надо разыскать одного…
– Не положено!
– перебил ее старик, не дав себе труда даже дослушать до конца просьбу посетительницы.
– Но послушайте…
– И слушать ничего не хочу!
– опять перебил вахтер.
– Все посещения только с разрешения главврача, по предварительной заявке и в установленное время.
Наташа, не говоря больше ни слова, достала десять долларов и протянула их бдительному стражу. Тот, воровато оглянувшись, мгновенно сцапал бумажку и вполголоса пробормотал:
–
Больница занимала довольно большую территорию и была разбросана по нескольким старым облезлым двух- и трехэтажным постройкам. В регистратуре сообщили, что Митрохин находится в четвертом отделении, и Наташа отправилась плутать по заснеженным тропкам среди похожих друг на друга зданий в поисках нужного. Четвертое отделение - ветхий двухэтажный домик некогда, кажется, желтого цвета - оказалось задвинутым в самый дальний угол больничной территории. Наташа вошла внутрь, и постучала в дверь с табличкой «Заведующий отделением».
– Да!
– раздался из-за двери молодой и энергичный мужской голос.
– Разрешите?
– Она вошла в кабинет, плотно закрыв за собою дверь.
– Да-да, пожалуйста!
– Завотделением поднял голову и, едва взглянув на свою гостью, тут же встал из-за стола и шагнул ей навстречу.
Несколько секунд они молча стояли, с любопытством рассматривая друг друга и решая каждый для себя, как ему следует держаться с этим человеком. Доктор был молод, высок, худощав, длинноволос и улыбчив. Если бы не белый халат, он, пожалуй, сошел бы за отвязного студента, завсегдатая модных тусовок и дискотек. В его ироничных глазах загорелся огонек неподдельного интереса к незнакомой гостье. Шикарная песцовая шуба до пят, стильная прическа, вся она - красивая, самостоятельная и явно небедная женщина - что привело ее сюда, в эту богом забытую захолустную больницу?
Наконец, доктор прервал молчание. Коротко кивнув, он улыбнулся и представился:
– Заведующий отделением Поздняков Алексей Борисович. Чем могу быть полезен? Присаживайтесь, пожалуйста.
– Спасибо.
– Наташа опустилась на предложенный стул.
– Меня зовут Наталья Александровна. Я разыскиваю одного человека, Митрохина Анатолия Витальевича. Мне сказали, что он находится в вашем отделении…
– Митрохин?
– наморщил лоб врач.
– Да, кажется, есть такой, припоминаю… Изобретатель, если не ошибаюсь… И что же?
– Мне нужно с ним встретиться.
– И кем же вы ему приходитесь?
– с ехидной, как показалось Наташе, улыбкой спросил доктор.
– А какое это имеет значение?
– Она пожала плечами.
– Видите ли, Наталья Александровна, мы ведь здесь не от ангины лечим. Наши больные - люди с тяжелыми психическими расстройствами. Всем им совершенно необходим полный покой, необходим, быть может, даже больше, чем наше лечение! Поэтому мы вынуждены ограничивать их контакты даже с самыми близкими родственниками. А уж что касается людей посторонних, то ни о каких свиданиях и речи быть не может! Исключено! Поверьте, я очень сожалею, что вынужден вам отказать!
– В словах молодого врача Наташа отчетливо расслышала издевательские нотки.
В
«Сотня баксов, никак не меньше» - подумал, следя за ее действиями, зав отделением.
На стол врача легла стодолларовая купюра. Его рука уже дернулась было к ней, но вдруг резко остановилась, и доктор произнес недоуменно:
– Что это?
«А мальчика-то жаба душит!» - усмехнулась про себя Наташа, а вслух невозмутимо ответила:
– Взятка, - и добавила еще одну такую же бумажку.
– Приятно иметь дело с умным и нежадным человеком!
– рассмеялся зав отделением, пряча деньги в карман.
Потом снял трубку, набрал номер и отрывисто приказал:
– Ольга Ивановна, Митрохина ко мне! Положив трубку, он совершенно другим, мягким и доверительным тоном спросил:
– Решусь предположить, дорогая Наталья Александровна, что ваш интерес к нашему пациенту как-то связан с его изобретательской деятельностью?
– Возможно, - уклонилась от ответа Наташа.
– Боюсь вас огорчить, - развел руками доктор, - но весьма распространенное обывательское мнение, что гений и безумие както взаимосвязаны, - абсолютно ошибочно.
– А как же Врубель, Гоголь, Мопассан?
– возразила Наташа.
– Ведь все они были гениями, и все страдали душевными болезнями!
– Да, но гениальные творения были созданы ими до болезни. Поверьте, ни один душевнобольной никогда не сделал ничего мало-мальски талантливого! Ваш Митрохин тоже, кстати, что-то строчит в тетрадочку - вот заглянете в нее, сами все поймете!
– А чем он болен?
– Эс-це-ха.
– Простите?..
– Шизофрения. И причем довольно запущенная. Знаете, Наталья Александровна, есть такое избитое сравнение. Разум здорового человека - это бумажный рубль в кошельке, разум больного шизофренией - это тот же рубль, но - мелочью и рассованный по разным карманам. Так вот, для того, чтобы создать что-нибудь стоящее, надо выложить весь целковый сразу, а не шарить пятаки по карманам!
В это время в дверь постучали.
– Да!
– крикнул доктор.
Наташа обернулась - на пороге кабинета стояла могучая, гренадерского вида краснолицая тетка в белом халате, а рядом с ней - болезненно-худой мужчина лет сорока. Линялая больничная пижама болталась на нем, как на вешалке, он стоял, низко свесив коротко стриженую голову, и обеими руками прижимал к впалой груди помятую синюю ученическую тетрадку.
– Вот, Алексей Борисович, привела, - пробасила тетка.
– Спасибо, Ольга Ивановна, вы свободны, - кивнул ей зав отделением.
Дверь за гренадершей закрылась, мужчина остался у двери один. Он поднял голову, и Наташа увидела его глаза - пустые и безучастные, как пуговицы на мордочке плюшевого мишки. Митрохин равнодушно взглянул на нее, потом на врача за столом и снова уткнулся в пол. Наташа молчала, решая, с чего ей лучше начать разговор, как подобраться к интересующему ее вопросу. Молодой доктор истолковал ее молчание как растерянность, замешательство, и поспешил прийти ей на помощь.