Джек Ричер, или Гость
Шрифт:
– Нам не надо будет торопиться выходить, – заметила она. – Ты все равно встречаешься с Козо только завтра утром.
Ричер промолчал.
– Джоди тоже не успеет вернуться домой, – продолжала Харпер. – Адвокаты работают допоздна. Особенно те, кто собирается стать младшим партнером.
Ричер сам только что подумал об этом же.
– Поэтому мы сядем здесь, – заключила Харпер. – Здесь тише.
– Да? Двигатели как раз сзади.
– Зато здесь не будет ребят в костюмах.
Усмехнувшись, Ричер сел в кресло у окна и пристегнулся.
– И
– Вообще-то неплохо бы выспаться, – сказал Ричер. – Нам предстоит много работы.
– Знаю, но сначала давай поговорим. Всего пять минут, хорошо?
– О чем?
– О царапинах на лице Элисон Ламарр. Я хочу понять, что это значит.
Ричер удивленно повернулся к ней.
– Зачем? Ты собираешься расколоть это дело в одиночку?
– Я бы не отказалась от возможности лично произвести задержание, – призналась Харпер.
– Честолюбие?
Она скорчила гримасу.
– Наверное, просто дух соперничества.
– Лиза Харпер против лучших умов Бюро, – усмехнулся Ричер.
– Ты совершенно прав. С нами, простыми агентами, обращаются как с мусором.
Двигатели повысили свой рев до визга, и самолет покатился от терминала. Крутанул носом и не спеша вырулил на взлетно-посадочную полосу.
– Так что насчет царапин на лице? – напомнила Харпер.
– Я считаю, это доказывает мою точку зрения, – сказал Ричер. – По-моему, на данный момент это самая ценная улика.
– Почему?
Он пожал плечами.
– Это было сделано без настоящего чувства. Как-то неубедительно. Я считаю, это доказывает, что убийца пытается скрыться за образом маньяка. То есть притворяется. Вот, к примеру, я взглянул на эти преступления и задался вопросом: а где же жестокость? Где же ярость? И в то же самое время убийца, мысленно прокручивая свои действия, тоже подумал: «О господи, я не показываю никаких чувств». Поэтому в следующий раз он попытался их показать, но поскольку в действительности он ничего не испытывает, получилось у него весьма неубедительно.
– Если верить Стейвли, – вспомнила Харпер, – Элисон даже не поморщилась.
– Бескровная жестокость, – согласился Ричер. – Можно сказать, в буквальном смысле. Словно техническое упражнение, каковым оно и является на самом деле, потому что все это и есть техническое упражнение. За маскарадом маньяка-психопата скрывается какой-то совершенно непоколебимый приземленный мотив.
– Убийца заставил Элисон саму нанести эти раны.
– Думаю, да.
– Но почему?
– Беспокоился насчет отпечатков пальцев? Не хотел показать, что он правша или левша? Демонстрировал свою власть?
– Власти у него хоть отбавляй, тебе не кажется? Но это также объясняет, почему раны были нанесены без особой злости. Элисон не хотела сделать себе больно.
– Наверное, ты права, – сонным голосом произнес Ричер.
– Но почему
– Полагаю, беспрестанное стремление к совершенству. Такой человек постоянно думает и оттачивает свое мастерство.
– А это никак не выделяет Элисон из остальных жертв? Имеет ли это какое-то особое значение?
– Пусть над этим ломают головы ваши умники, – проворчал Ричер. – Но я думаю, что, если бы им пришла такая мысль, они бы непременно ее высказали.
– Возможно, убийца знал Элисон лучше, чем остальных. Работал с ней более тесно.
– Возможно. Но давай не будем вторгаться на чужую территорию. Останемся твердо стоять на земле. Ты не забыла, что ты простой агент?
– А простой агент, – подхватила Харпер, – считает, что самый вероятный мотив – это деньги.
– Другого не дано, – подтвердил Ричер. – За такими преступлениями стоят или любовь, или деньги. Но в данном случае любовь исключается, потому что любовь сводит с ума, а наш убийца не сумасшедший.
Развернувшись последний раз, самолет застыл у начала взлетно-посадочной полосы. Задержался на секунду, затем резко тронулся вперед, быстро набирая скорость. Оторвался от бетона и тяжело поднялся в воздух. За иллюминатором появились огни вечернего Вашингтона.
– Почему убийца отказался от соблюдения временного интервала? – спросила Харпер, перекрывая шум взлета.
Ричер пожал плечами.
– Возможно, ему просто захотелось.
– Просто захотелось?
– Наверное, он сделал это ради удовольствия. Ничто не сбивает с толку ваших мозговедов так, как изменение схемы поведения.
– Убийца и дальше будет ее менять?
Самолет, покачавшись, выровнялся, и гул двигателей стал тише.
– Все позади, – сказал Ричер. – Женщины находятся под охраной, и очень скоро преступник окажется у вас в руках.
– Ты настолько уверен?
– Нет смысла настраиваться на неудачу.
Ричер зевнул и уместил голову между подголовником кресла и пластмассовой переборкой. Закрыл глаза.
– Разбудишь меня, когда прилетим.
Однако его разбудил грохот выпускающегося шасси в трех тысячах футов над нью-йоркским аэропортом Ла Гуардиа и в трех милях к востоку от него. Взглянув на часы, Ричер увидел, что проспал пятьдесят минут. Он ощущал во рту привкус усталости.
– Хочешь поужинать? – спросила Харпер.
Протерев глаза, Ричер снова посмотрел на часы. Ему нужно убить по меньшей мере еще час, прежде чем Джоди уйдет с работы. А может быть, и два часа. А то и три.
– Ты можешь что-нибудь предложить?
– В Нью-Йорке я ориентируюсь плохо, – ответила Харпер. – Я ведь родом из Аспена.
– Я знаю неплохой итальянский ресторан, – сказал Ричер.
– Меня поселили в гостиницу на пересечении Парковой авеню и Тридцать шестой улицы. Думаю, ты остановишься у Джоди.