Джек Ричер, или Гость
Шрифт:
– Пистолеты армейского образца, – продолжал Ричер.
– Их купил Петросян.
– Он заплатил за них, – поправил Ричер.
– Он их купил.
– Могу согласиться, что он устроил эту покупку.
– Он дал нам эти пистолеты, – вставил младший брат.
– Они пришли по почте?
Старший брат кивнул.
– Да, по почте.
Ричер покачал головой.
– Нет, не по почте. Петросян послал вас забрать пистолеты. Вероятно, всю партию.
– Он сам их забрал.
– Нет, не сам. Он послал вас. Сам Петросян ни за что не отправился бы за оружием. Он послал вас, и вы поехали в своем «мерседесе».
Братья
– Кто вы такой? – наконец спросил старший.
– Никто, – ответил Ричер.
– Никто?
– Не фараон, не федерал, не агент управления по борьбе с нелегальным оборотом оружия. Никто.
Молчание.
– В этом есть свои плюсы и минусы, – продолжал Ричер. – Плюс в том, что все сказанное вами останется при мне и никуда дальше не пойдет. Меня интересуете не вы, а армия. А минус заключается в том, что, если вы мне ничего не скажете, я буду заботиться не о том, как предать вас суду, соблюдая все гражданские права, а о том, как отправить вас обратно в «Бельвью» со сломанными руками и ногами.
– Вы из иммиграционной службы?
– А вы что, потеряли свои иммиграционные карточки? – усмехнулся Ричер.
Братья промолчали.
– Я не из иммиграционной службы, – сказал Ричер. – Я уже говорил, что я никто. Просто никто. Человек, который хочет получить ответ. Если вы дадите мне этот ответ, вы сможете оставаться здесь сколько душе угодно, наслаждаясь преимуществами американского образа жизни. Но я уже начинаю терять терпение. Надолго этих тапок не хватит.
– Каких тапок?
– Мне бы не хотелось бить человека, обутого в шлепанцы.
Молчание.
– Это было в Нью-Джерси, – наконец сказал старший брат. – Если проехать по туннелю Линкольна, там будет придорожный бар, где на шоссе номер три развязка.
– Как он называется?
– Не знаю. Чей-то там бар. Мак-кто-то-там, вроде как ирландец.
– И с кем вы там встретились?
– С одним типом по имени Боб.
– А фамилия у этого Боба была?
– Откуда я знаю? Мы с ним визитными карточками не обменивались. Петросян сказал нам только, что его зовут Боб.
– Он военный?
– Судя по всему. То есть он был не в форме, но волосы у него коротко острижены и все такое.
– И как все происходило?
– Мы заходили в бар, отыскивали этого Боба, платили ему наличными, он выходил на стоянку и отдавал нам товар. Доставал его из багажника машины.
– У него был «кадиллак», – добавил второй брат. – «Девилль» старой модели, темный.
– Сколько раз?
– Три.
– Что?
– «Беретты». По двенадцать штук в каждой партии.
– В какое время дня?
– Вечером, часов в восемь.
– Вы предварительно звонили этому Бобу?
Младший брат покачал головой.
– Он всегда торчит в этом баре в восемь вечера. Так нам сказал Петросян.
– И последнее, – сказал Ричер. – Как выглядит этот Боб?
– Он чем-то похож на вас, – ответил старший брат. – Большой и свирепый.
Глава 23
Согласно закону виновные в распространении наркотиков также подвергаются конфискации имущества, поэтому Управление по борьбе с наркотиками Нью-Йорка располагает таким количеством машин, какое ему никогда не понадобится, и охотно одалживает излишки
– Желаю вам приятно поразвлечься, – бросил он на прощание.
За руль села Харпер. Ей впервые пришлось вести машину по улицам Нью-Йорка, и она очень волновалась. Попетляв по административным кварталам, Харпер выехала на Пятую авеню и медленно направилась на юг, уступая дорогу стремительно несущимся такси.
– Итак, что теперь? – спросила она.
«А теперь мы потеряем напрасно немного времени», – подумал Ричер.
– Боб появится в баре не раньше восьми, – сказал он вслух. – Нам надо убить время до вечера.
– Мне бы хотелось заняться чем-нибудь полезным.
– Никакой спешки нет, – ответил Ричер. – У нас впереди еще три недели.
– И все же, что будем делать?
– Первым делом надо поесть. Лично я сегодня не завтракал.
Ты с радостью пропускаешь завтрак, потому что тебе нужна полная уверенность. Согласно твоим предположениям, круглосуточное дежурство поделят пополам местная полиция и Бюро, причем смена караула будет происходить в восемь утра и восемь вечера. Вчера вечером смена произошла у тебя на глазах, поэтому сейчас ты, приехав заранее, ждешь, что это повторится в восемь утра. Пропустить убогий завтрак в столовой мотеля – небольшая плата за полную уверенность. Как и долгая-долгая дорога к месту. У тебя хватило ума не снимать номер рядом с домом.
И у тебя хватило ума не поехать прямым путем. Попетляв по горным дорогам, ты оставляешь машину на развороте грунтовой дороги в полумиле от наблюдательного поста. Здесь машина будет в полной безопасности. Развороты строят в первую очередь как раз для того, чтобы всякие ослы оставляли на них машины, а сами отправлялись лазать по горам, смотреть на орлов и скакать по камням. Взятая напрокат машина, аккуратно поставленная на обочине, привлекает к себе не больше внимания, чем чехлы с лыжами на багажном транспортере в аэропорту. Это лишь элемент пейзажа.
Ты отходишь от дороги и взбираешься на небольшой пригорок футов сто высотой. Там повсюду чахлые деревца высотой тебе по плечо. Листьев на них уже нет, но тебя укрывают складки местности. Ты оказываешься в широкой ложбине. Тебе приходится петлять из стороны в сторону, обходя валуны. Поднявшись на вершину, ты идешь вдоль гребня налево. Низко пригибаешься, потому что склоны по обе стороны начинают понижаться. Ты опускаешься на четвереньки и осторожно пробираешься вперед, к тому месту, где взгромоздились друг на друга два огромных валуна. Сквозь щель между ними открывается прекрасный вид на долину. Ты опираешься правым плечом на тот валун, что справа, и дом лейтенанта Риты Симеки оказывается в центре поля наблюдения, всего в каких-нибудь двухстах ярдах от тебя.