Джеки Чан. Я счастливый
Шрифт:
Когда наша машина сравнялась с тем автобусом, я открыл окно, но не успел еще и рта раскрыть, как Ван Лихом обратился к той женщине: «Эй! Зачем же ты разбрасываешь мусор где попало? Ты знаешь, что ты подаешь своему ребенку плохой пример?..» Сделав ей замечание, мы умчались вперед, оставив удивленную мамашу позади.
Когда я работаю над фильмом, меня можно назвать универсальным солдатом: помимо того что я являюсь режиссером, сценаристом, актером, постановщиком боев, я еще беру на себя обязанности завхоза. Что делает человек на этой должности? В моем ведении быт каждого члена съемочной группы. Мне важно, чтобы все мои подопечные хорошо питались и жили в комфорте.
В этой сфере я работаю уже очень много лет и видел всякое. Существует немало исполнительных продюсеров, которые вдвое сокращают бюджет, выделенный на питание, и в несколько раз снижают зарплату приглашенным актерам. Я категорически против возникновения такого рода ситуаций в моей съемочной группе, поэтому всем этим я заведую сам. Каждый приглашенный актер получает гонорар лично в руки, и мне не нужно посылать какого-то третьего человека, который возьмет за десятерых и, вероятно, положит деньги к себе в карман. Из-за того, что видел немало несправедливости, я хочу, чтобы съемочная площадка Джеки Чана стала примером для подражания. Мне важно, чтобы все мои коллеги — сотрудники киностудии, режиссеры, инвесторы — знали, что проблемы существуют всегда, но нужно знать, как их решать.
Во время съемок фильма «Доспехи Бога-3: миссия Зодиак» нам нужно было создать огромный пейзаж-макет в одном из съемочных павильонов компании Central Pictures Corporation. Как-то раз мне позвонила продюсерская компания и пригласила понаблюдать за процессом монтажа в павильоне. Когда я прибыл на место, то сразу же увидел, что все рабочие заняты сваркой: мне нужен был максимально реалистичный макет, который был бы достаточно прочным и соответствовал бы требованиям экшн-фильмов. Площадь павильона составляла полторы тысячи квадратных метров, и вскоре мне стало дурно — нужно было срочно надевать маску. Сначала я решил посмотреть, как продвигается работа по сооружению макета, и тут заметил, что внутри павильона нет ламп, а скудный солнечный свет едва пробивается внутрь. Чем дальше я шел, тем тяжелее становилось дышать.
Я немедленно разозлился и начал искать ответственных лиц. Мне подозвали человека, который отвечал за сооружение сцены.
— Что случилось, господин Лун? — спросил он.
— Включите свет и вентиляцию!
— Но на все это нужны деньги…
— Немедленно включить! Если никто не заплатит — заплачу из своего кармана! Включить вентилятор стоит не так дорого! Вы знаете, что вы губите людей? Таким образом вы сократили срок жизней всех этих парней по крайней мере на десять лет! Черт возьми, они работают уже битый месяц даже без защитных очков и вдыхают отравленный воздух! Я требую, чтобы уже сегодня во второй половине дня тут стояли вытяжные вентиляторы! — негодовал я.
Увидев, что я не на шутку разгневался, они сразу же смогли раздобыть и разместить в павильоне вентиляторы.
На следующий день я встретился с Хань Саньпином и немедленно сообщил ему об этой ситуации. В тот же день Хань и Чжан Хунсэнь, глава Государственного управления по вопросам кино, еще раз посетили со мной павильон, и я констатировал, что условия труда действительно улучшились. Местный управляющий все показывал мне:
— Вот, господин Лун, посмотрите, тут мы обедаем, а это место для отдыха…
— Не надо заботиться обо мне, лучше относитесь хорошо к рабочим, — сказал я.
Несколько дней спустя (а я как раз работал в павильоне) ко мне подошел молоденький рабочий и поблагодарил меня. Я обернулся и понял, что вовсе с ним не знаком. Позже оказалось, что
Я каждый день кручусь на съемочной площадке, где на меня смотрят примерно восемьсот человек, и я ежесекундно и ежечасно думаю о них. Я часто говорю людям из своей съемочной группы, что в нашей индустрии очень важно быть человечными. Это один из принципов моей работы. Особенно сегодня, когда я снимаю фильмы не для того, чтобы заработать или получить премию, а ради того, чтобы реализовать свои замыслы.
Когда я сотрудничал с Чжан Цзинчу на съемках фильма «Час пик-3», она уже достаточно хорошо знала английский, но она по-прежнему считалась новичком в Голливуде, и к ней нередко относились предвзято. Поэтому я всегда старался ей помочь и вступался за нее.
В то время съемочная группа постоянно снимала меня и Криса Такера. У Чжан Цзинчу, по сути, была роль второго плана, поэтому она терпеливо ждала своей очереди на площадке. Если нас снимали со спины, ей не нужно было самой принимать участие в этих сценах, но она каждый раз старалась играть сама. В одном эпизоде она должна была плакать, сидя передо мной, но при этом камера снимала только меня, и в принципе ей можно было и не напрягаться, но она все же играла свою роль. После того, как объявили, что эпизод снят, я сказал ей: «Они не снимают вашего лица, поберегите слезы». Но она все продолжала плакать, полностью войдя в роль, стараясь таким образом создать необходимый настрой и облегчить мне задачу.
Когда в США работают над фильмом, особое внимание уделяют последовательности кадров: каждый раз сначала снимают дальний, средний, а затем крупные планы. И все это время она провела со мной, сидя напротив и постоянно плача. Этим эпизодом мы занимались целый день, и к вечеру она заметно устала. Вскоре нашу с Крисом часть наконец досняли, и наш рабочий день завершился.
Услышав о том, что мы вдвоем закончили, все сразу же расслабились.
Затем подошла очередь снимать Чжан Цзинчу. Для того чтобы снять наши с Крисом силуэты, достаточно было найти дублеров. И все в съемочной группе привыкли думать, что поскольку мы уже состоявшиеся кинозвезды, то вряд ли нам захочется подыгрывать актерам второго плана. Тогда я решил остаться. Я подумал, что она только-только приехала в Голливуд, и неважно, сколько всего у нее было в Китае, на новом месте всем может быть страшно. Я сам прошел через это. Поэтому я стоял в укромном уголке и наблюдал за происходящим на площадке. Тогда же я заметил, что все работники уже расслабились, да и режиссер тоже развалился на своем кресле: «Ну давайте, работаем. Мотор!»
В тот момент они снимали эпизод, в котором Чжан Цзинчу толкает дверь и заходит, при этом в ее глазах должны были блестеть слезы. Я стоял поодаль и наблюдал, как она достала капли, а услышав команду «Мотор!», сразу же занервничала и быстро их спрятала. Рядом не было ни ассистентов, ни костюмеров, ни гримеров, поэтому актриса сама немного подправила наряд, надежно спрятав капли, и сразу же приготовилась выходить. Завидев эту ситуацию, я тотчас направился обратно на площадку и громко объявил: «Остановите, остановите!» Затем я повернулся к Чжан и сказал: «Когда будешь готова — скажи мне». После чего я опять обратился к съемочной группе: «Послушайте, когда я скажу — тогда и начнем».
Вернувшись на исходную позицию, она аккуратно закапала себе глаза, настроилась на работу и сообщила, что готова. Тогда и я объявил: «Все, теперь начинаем». Затем последовало «Камера!», «Мотор!», и она вышла… В тот день я все время стоял рядом и наблюдал за происходящим. И как только режиссер крикнул «Снято!», я сразу же подошел к ней и спросил: «Ну как? Нормально? Можешь еще разок?» Она ответила утвердительно, и я сказал остальным: «Хорошо, продолжаем». Я так поступил, чтобы показать им, что обижать новичков нельзя и снимать еще раз можно, только если актер дает разрешение на повторный дубль.