Джем и Дикси
Шрифт:
– У нас нет интернета, Лука.
Пока он пробивает заказ, я смотрю на приклеенную к краю его монитора фотографию, с которой мне улыбаются маленькие мальчик и девочка. У них обоих такие же черные кудрявые волосы, как у него.
– Как их зовут? – спрашиваю я, указав на карточку.
– Джордж и Люсия.
– Люсия… Как из фильма «После Люсии».
– Ага. Я готовлю им ланч каждый день. Домашняя еда куда лучше этой.
Лука смотрит на мой сэндвич с явным пренебрежением. Я с трудом удерживаюсь от едкого комментария. Кажется, парень
– Моей маме некогда готовить.
В моем кармане всегда припрятана сладкая ложь во спасение на любой случай. Уж лучше пусть Лука будет думать, что мама – занятая бизнес-леди, чем что она одна из тех беспечных родителей, которых не особо заботят их дети в общем и их ежедневный рацион в частности.
– Зато сегодня утром она наконец-то дала мне немного налички на завтрак.
– Правда? И что ты купила?
– Можно пройти?
Джордан Фулер прерывает наш разговор и как ни в чем не бывало протискивается мимо меня с подносом в руках. Лука быстро рассчитывает его.
– Я купила пончиков, – отвечаю я, как только Фулер уходит.
Лука лишь качает головой, бросив взгляд на фотографии Джорджа и Люсии.
– Я худая! Я могу есть все, что захочу, – зачем-то оправдываюсь я.
– Кому какое дело до твоей фигуры, Джем? Тебе нужно здоровье.
Даже самые приятные вещи Лука умудрялся говорить в своей странной, грубоватой манере. Я думаю обо всем и сразу – о Луке, о фотографии его детей, о том, что он переживает о том, что я ем, больше, чем моя мама, и вдруг вижу всю картину с такой ясностью, что щиплет глаза. Именно этого мне всегда не хватало. Именно этого у меня никогда не было. На меня накатывает злость. Я злюсь на Луку – за то, что он готовит эти чертовы обеды своим детям, как примерный папаша. Я злюсь на его детей – за то, что они получают эту заботу так легко и просто, как что-то само собой разумеющееся.
– Если уж тебя так волнует здоровая пища, может, не стоило устраиваться работать в школьную столовую?
– Ну, по крайней мере, здесь есть салат-бар. – Лука тыкает в его сторону, пожав плечами.
– Не лезь не в свое дело, Лука. Отстань.
Я разворачиваюсь на каблуках и бросаюсь прочь, чувствуя, как мой желудок сжимается в одну маленькую болезненную точку. Мне так хочется, чтобы он меня остановил. Так хочется услышать за спиной всего пару фраз: «Джем, не злись! Я приготовлю обед и тебе!»
Но Лука молчит. А я не оборачиваюсь.
Я замечаю Денни Миллера, одиноко сидящего за столом в самом углу столовой, и направляюсь к нему. Устроив свой поднос за его столом, я присаживаюсь:
– Я должна тебе доллар, помнишь?
Он бросает на меня беглый взгляд:
– Да, точно.
Я достаю из кармана четыре четвертака и кладу на его поднос:
– Я же говорила, что все верну.
Я молча наблюдаю за тем, как Денни собирает монеты в ладонь, одну
– Что?
– Ничего, – бормочет Денни, отворачиваясь. – Просто здесь обычно сидит…
– Адам? Он здесь?
– Нет.
Мы молча возвращаемся к еде. Даже набив желудок до отказа, я все еще чувствую эту саднящую боль в животе при мысли о разговоре с Лукой. Кажется, голод здесь явно ни при чем.
– Ты и правда сестра Дикси Тру? – спрашивает Денни.
– Да. А что?
Денни вжимает голову в плечи и молча пялится на меня.
– Что с тобой, Денни?
Его щеки вдруг покрываются красными пятнами, и он прячет глаза, уткнувшись в свой сэндвич.
Я оборачиваюсь и наконец-то вижу ее. Дикси заходит в столовую в компании Лии и двух старшеклассников, с которыми они обычно гуляют. На сестре один из маминых топов, поверх – жакет из денима, а по плечам небрежно раскинулся шарф. Короткая коричневая юбка едва прикрывает ноги, обтянутые синей тканью колготок. Денни недоуменно смотрит на меня, тщетно пытаясь найти сходство между мной и сестрой.
Я беру свой поднос и направляюсь прямо к Дикси и ее друзьям, усевшимся за столик у двери:
– Привет.
– Привет.
– Ты видела маму сегодня утром?
– Да, а что?
Ноготь Дикси нервно постукивает о банку газировки. Я пожимаю плечами.
– Можно мне… прочесть его?
– Прочесть что? – встревает Лия.
Дикси прекрасно понимает, что я имею в виду письмо.
– Ну не сейчас же, – говорит она, многозначительно кивая в сторону своей компании. Аккуратный носик сморщивается, когда сестра бросает взгляд на мой сэндвич. – Почему бы тебе не съесть это где-нибудь в другом месте? Я покажу тебе дома.
– Что покажешь? – Теперь в разговор вклинивается один из парней.
Дикси лишь качает головой:
– Ничего особенного.
Но я стою на своем:
– Оно у тебя с собой, верно?
– Господи, Джем, я же сказала, не сейчас! Иди и займи себя чем-нибудь. От твоего сопения уже пол трясется. Увидимся дома.
– Жестко ты ее, Дикс, – гогочет второй парень.
Я отворачиваюсь и потерянно скольжу взглядом по столовой, чувствуя, как на меня накатывает это мерзкое, но такое знакомое чувство. Чувство, что я снова оказалась не к месту. Я снова лишняя.
Денни все еще пялится на меня из-за своего столика. Ткнув в его сторону многозначительно вытянувшийся третий палец, я вытряхиваю содержимое моего подноса в мусорку и ухожу из столовой.
Когда подходит время урока физкультуры, меня вызывает мистер Бергстром. Первое, что я вижу, когда захожу в кабинет консультаций, – его знакомую, всегда такую спокойную улыбку. Этот человек обладает удивительным даром: стоит ему улыбнуться, как на душе становится легче.
– Привет, Джем!