Дженкинс
Шрифт:
Она стояла на перекрестке и созерцала гостиницу, расположенную справа от нее. Это было низкопробное заведение, которое, впрочем, и не претендовало на статус пятизвездочного отеля. Пейдж не раз устраивала грандиозные пьянки оргии в подобных местах, когда была подростком. Бывало и такое. Иногда ее компания даже умудрялась навлечь на себя гнев блюстителей порядка, выбросив телевизор из окна в подражание рок звездам или мешая более «приличным» соседям почивать. Кто бы мог подумать, что спустя столько лет долг службы снова приведет ее, сегодня уже добропорядочную даму, мать семейства (Пейдж невольно фыркнула, применив к себе это словосочетание), в такую вот гостинишку. Ну что ж, все повторяется, возвращается, а жизнь вообще цикличная штука. В конце концов, социальным работником она стала для того,
Наверняка Кевин снял номер в этой лачуге. Ее просто тянуло туда. Да и потом, улица была пустынна, но кристалл указал на эту точку, и, раз вокруг не было больше никаких зданий, то – при условии, что он не умеет просто растворяться в воздухе или не припас плаща невидимки, – он должен быть там. Пейдж решительным шагом направилась к двери.
По дороге, ежась от порывистого ветра, она раздумывала о Кевине. Листок, заговоренный по подсказке Билли, лежал вместе с прочими бумагами в ее сумке, но что то не давало ей покоя. Что то было не так...Он странно вел себя. Убегать в таком возрасте – немного глупо, точнее, несвойственно подросткам. Они – будь им двенадцать, пятнадцать или восемнадцать – предпочитают вступать в борьбу со взрослыми, доказывая свою самостоятельность и отстаивая независимость. Эта война редко бывает честной и ведется разными методами: от грубостей, нахальства и вызывающего поведения до слез, истерик и больших невинных глаз, которым сложно не поверить. Порой от первой стадии ко второй особо изобретательные идут через фазу ухода в глухую «несознанку», равнодушия и игры в молчанку. Есть еще масса дополнительных средств и приемов: симуляция редкой и опасной болезни, «чистосердечное» признание, заговор зубов...Все эти методики особо талантливыми применялись сразу и без разбора, иногда образ такого человека менялся за час до неузнаваемости. Пейдж знала многие из таких уловок, но постоянно изобретались новые. А бегство...Да, была особая «порода» мальчишек и девчонок, которым это было свойственно. Но обычно об этом было известно сразу: подростки с синдромом «узника» сбегали всегда и отовсюду. А у Кевина в деле нигде не упоминалось о таких попытках. Да и вообще, уже взрослый парень, да, потерял родителей, но в остальном...Учителя отмечали, что ему все давалось легко, хотя он никогда и не старался быть лучшим и даже относился к колледжу с пренебрежением. Показным ли? Этого Пейдж не знала.Такие детали могут указывать на желание казаться выше своего окружения. Может быть, он просто романтик или пафосный притворщик. Почему бы и нет?
Все-таки в глубине души она чувствовала возбуждение. Ей хотелось, чтобы здесь была какая-то тайна, желательно магическая. Чтоб была опасность, борьба, надрыв...Да, авантюрная жилка Пейдж сегодня усиленно рвалась наружу. Иногда необходимо встряхнуться. Зачем же тратить деньги на экстремальные виды спорта, фитнес и тому подобное, если можно отлично поупражняться на демонах?
Она подошла к двери и потянула ручку на себя.
В таких местах, как это, обычно довольно трудно узнать что-либо о постояльцах. Нередко полиция заключает негласный договор с владельцами этих злачных берлог: первые закрывают глаза на явные нарушения и не устраивают проверок, вторые, наученные многолетним опытом, сдают копам по- настоящему подозрительных личностей. Под подозрительными, соответственно, понимаются: потенциальные наркоманы, алкоголики, просто странные люди, которых можно уличить в чем угодно – от кражи до терракта. Пейдж осмотрела себя: ее вид, явно не соответствующий такому заведению, тоже можно считать подозрительным. Ну что ж, сейчас взглянем на хозяина и будем действовать по обстоятельствам.
За стойкой регистрации при тусклом свете лампочки Пейдж не сразу разглядела плотненького усатого дядечку за сорок. Немалый опыт при общении как с клиентами соцслужбы, так и с будущими Хранителями подсказал ей, что проскочить незамеченной не удасться. Покуда оставалось несколько шагов до стола,
– Добрый вечер, меня зовут Пейдж Меттьюс, – доставая из сумочки удостоверение, запела она. – Я бы хотела попросить Вас о помощи. Дело в том, что....
***
Голова разом опустела, и необычайная легкость наполнила все тело. Билли знала, что случилось что-то важное. Но что? Она забыла. И почему-то ее это нисколько не волновало. Она закинула ногу на ногу и продолжила прилежно записывать за лектором. Какой сейчас предмет?А впрочем, не существенно. Она заметила, что с ее губ не сходит слабая, как бы извиняющаяся улыбка. Девушка с темными волосами, сидящая рядом с ней, повернулась и заговорщески подмигнула. Кто она? Ах да, это Кейти. А кто такая Кейти? Какая разница! Билли сообразила, что нужно улыбнуться в ответ. Вот так. Все правильно. Стоп. Почему она улыбнулась в ответ?
***
Подниматься по узкой лестнице и одновременно поправлять лацканы пиджака было чертовски неудобно. Да и пиджак, купленный недавно, никак не хотел садиться по фигуре, он до сих пор странно топорщился и стягивал грудную клетку. Будь ее воля, она бы, разумеется, стащила с себя всю эту официозную одежду прямо тут, в пролете, нацепила бы маечку с джинсами и почувствовала себя, наконец, человеком. Но это была непозволительная роскошь. Да и вряд ли в таком наряде она произвела бы должное впечатление на Кевина – кем бы он ни был.
Итак, вот он, второй этаж. Номер двадцать три. Отлично.
Так, Пейдж Меттьюс, если ты боишься, то не стоило и приходить сюда.
Глупо, конечно, но все-таки пойти одной, без сестер, на встречу к подозрительному типу – это было смело. И необдуманно.
Готовясь постучать в дверь, Пейдж полезла в сумку – проверить в десятый раз, на месте ли папка с бумагами и заговоренный листок, и чуть не расхохоталась. Да, хороша она будет, если этот тип окажется банальным закомплексованным ботаником, которого бросила девушка!
Так, все, отступать в любом случае некуда, долг ведьмы, Хранителя и соцработника необходимо выполнить. Неизвестно еще, в какой ипостаси ей надлежит предстать.
И, несмотря на то,что ее вдруг охватило нервное хихиканье, Пейдж постучала в дверь.
***
Шум извне долетел до его уха быстро, но осознание того, что на него нужно как-то отреагировать, запаздывало. Когда назойливый звук повторился снова, пришлось оторваться от своего занятия и состредоточиться на внешнем мире.
Дверь. Ну надо же.
Либо это полупьяный сосед, перепутавший номер, либо какая-нибудь обслуга...Хотя нет, разве здесь есть горничные? В такой-то дыре?!
Кевин хохотнул, подумав о третьем варианте. Нет, это полная ерунда, никто не может его здесь искать. Во-первых, для этого понадобилось бы несколько суток – прочесать весь город, даже с привлечением большого количества людей...Во-вторых, разве кому-то это нужно? Полгорода подняли на ноги для поиска студента-сироты. Смешно.
Третий стук. Ну что, открывать или затаиться?
Мозг быстро просчитывал возможности. Можно подождать пару минут, тогда человек за дверью поймет, что его игнорируют или что здесь пусто, и уйдет сам. Можно выйти и прогнать. Хотя это лишняя работа. Но разве стал бы посторонний так настойчиво стучать? Стал бы, если он пьян. А если нет? Или три стука – это не очень настойчиво? И где грань между настойчивостью и легкомысленной ошибкой?
После третьего стука воцарилась тишина. Но Кевин чувствовал: человек все еще стоит там, в коридоре. Он почти слышал его нетерпеливое дыхание. Нервы обоих были напряжены.