Дженнак неуязвимый
Шрифт:
К тому же нефатцев уважали, почитая за мудрецов; страна их была древней и единственной в бассейне Длинного моря, где люди изобрели письменность и искусство прокладки каналов и возведения пирамид.
Шло время, и прирастали богатство и тайное могущество Дженнака. Не только усилиями рода Джумы; в мире хватало сокровищ, спрятанных в горах, в руслах рек и в безводных пустынях. В Южном Лизире Дженнак нашел алмазные россыпи, в Хинге - месторождения изумрудов и рубинов, лучше и богаче, чем ренигские, на северо-западе Верхней Эйпонны, на границе с Ледяными Землями - золото, что вымывали из земли речные воды, а в горах Айрала было все, и самоцветы, и драгоценный металл, и медь с железом, и залежи угля. На побережье Дейхольского моря сочилась из земли черная вязкая субстанция с неприятным запахом; сок тоаче, соединенный с ней, превращался в горючий сихорн,
На переломе нового века вспыхнула война в Бихаре. На этот раз Асатл решил истребить непокорных кочевников, и в пустыню вторглись две армии: одна, основная, наступала с востока, другая, вспомогательная, — с северо-запада, с берегов Длинного моря. Этот второй экспедиционный корпус прошел через горы за морем Бумеранг и состоял из двадцати тысяч тасситских всадников с легкими полевыми метателями; снабжение боеприпасами, пищей и водой производилось с помощью огромных грузовых воздухояетов. Накомы Ширата Десятого полагали, что зажмут бихара меж двух жерновов, раздавят и перемелют в пыль и прах; разумный план, если известно, сколько под жерновами зерен. Но численность бихара никто не ведал, и оказалось их слишком много для аситских армий: восточная была приостановлена, а западная - окружена и разгромлена, причем ее остатки ринулись к узкому проливу, соединявшему Длинное море с морем Меча, и переправились в Нефати.
Эта держава была особой среди приморских стран и хоть находилась в Лизире, в северо-восточном углу материка, больше тяготела к Риканне. Нилум, огромный поток, даривший жизнь Нефати, разливался ежегодно с той же точностью, с какой падали капли в Храме Мер, затем воды его убывали, оставляя на полях плодородный ил. Не было на планете другого места, столь подходящего для земледелия; росли тут пшеница и ячмень, овощи и фрукты, пальма, хлопок, сахарный тростник и винная лоза. Еще нефатцы разводили скот и птицу, а изобилие пищи и твердая власть жрецов, владевших страной тысячелетия, сказались развитием всяких искусств, строительства, торговли и орошения земель. Нилум был так многоводен, что ирригация его не истощала, и со временем земли к востоку от реки сделались цветущим садом до самого моря Меча. Его соленые воды стали рубежом Нефати, отделявшим благодатную страну от пустынь номадов, не знавших, к счастью, мореплавания. На западе лежала труднопроходимая лизирская пустыня, на юге были джунгли, населенные племенами чернокожих, а на севере — Длинное море, и эти препятствия хранили Нефати от иноземных вторжений. Страна обходилась без армии, держали лишь блюстителей порядка да флот, охранявший берега от пиратов мхази.
От прочих племен Лизира и Риканны нефатцы отличались внешним видом, были не белы и не черны, а смуглы, волосы имели темные и прямые, черты лица - правильные, и более других народов казались похожими на одиссарцев и арсоланцев. Это сходство и древность их культуры внушали уважение, и Джемин, в пору своих походов на мхази, решил, что покорять еще и нефатцев нет нужды, ибо люди они не воинственные, зато знающие толк в торговле и полезных ремеслах. И приказал Джемин, чтобы нефатцам открыли доступ во все порты Риканны, и вскоре появились там нефатские купцы и лекари, горшечники и ювелиры, искусные повара, строители и иные умельцы. А чтобы мхази не тревожили страну, Джемин построил крепость Чиргата и посадил в ней двухтысячный гарнизон, а при крепости была еще флотилия из восьми драммаров. Но крепость возвели не на землях Нефати, а к западу от дельты огромной реки, на побережье Длинного моря. Считалось, что кроме разбойничьих народов моря, никто стране не грозит; дикарям из южных джунглей н западных степей до Нефати не добраться, да и не так страшны эти дикари, а от бихара защитят море Меча и Пролив. Пролив был, разумеется, поуже моря, но все-таки в сотню полетов стрелы - на лошадях не переплыть, а в корабельном деле кочевники не обладали опытом.
В те годы Дженнак оказался в Нефати не случайно -
Он прожил в своем новом хогане месяц или два, и как-то вспомнилось ему, что Унгир-Брен, учитель юных лет, собирал всевозможные редкости в хайанском Храме Записей. И подумал Дженнак, что хорошо бы отослать туда предметы из Нефати, небольшие статуи богов, одежды и украшения, а еще копии с древних свитков и их перевод на одиссарский. Наняв молодого писца и искусного рисовальщика Мериптаха, он велел скопировать тексты нескольких сказаний о прошлых временах, и юноша уже приступил к работе, когда аситские армии вторглись в Бихару.
В Нефати это особой тревоги не вызвало. Веками нефатцы жили к западу от моря Меча, а номады - к востоку, и контакты меж ними сводились к меновой торговле: корабли нефатцев бросали якорь у восточного берега, выгружали ткани и вино и брали взамен лошадей и верблюдов. Конечно, хищники-бихара зарились на нефатские богатства, но переправиться через соленые воды не могли: ни кораблей, ни лодок у них не имелось, и Пролив, самое узкое место моря Меча, был для них неодолимым препятствием. Что до войн аситов с бихара, то они продолжались чуть ли не сотню лет, стали явлением привычным и не беспокоили владык Нефати - по Разделительному Договору их страна не входила в сферу влияния Асатла. Обмен вина на лошадей не прерывался даже во время войны, так как не все кочевники сражались - были среди них кланы торговцев, людей относительно мирных. При их посредстве доходили в Нефати слухи о военных действиях и славных победах бихара. К этому тоже привыкли - справиться с номадами пустынь не мог никто.
В один из дней добрались до Нофра известия, что войско аситов разгромлено и тысячи две или три неудачных завоевателей бегут к берегам Пролива. Говорили, что за ними движутся бихара, что их больше в десять или двадцать раз, и что они обозлены - крови пролито много, а добыча ничтожна, нет ни звонкой монеты, ни продовольствия, ни вина. Еще говорили, что вожди кочевников поклялись преследовать врагов до последнего моря и утопить их в соленых волнах - что и случится, когда аситы и бихара выйдут к Проливу. Другого «последнего моря» в ближайших окрестностях не имелось.
Дженнак, однако, этой уверенности не разделял. Похоже, среди отступающей тасситской конницы были военачальники-атлы, люди умелые и искушенные во всяких хитростях; не исключалось, что им удастся форсировать Пролив - в таких делах аситы разбирались много лучше, чем бихара. Что придумают беглецы, Дженнак не знал, но помнил, что кочевники - народ переимчивый; увидят, как переплыть соленые воды, и последуют за врагами. И тогда, как говорится в Книге Повседневного, наступит для Нефати время собирать черные перья.
Он отправился к князю Хеуб-ка, правителю города, и посоветовал ему послать гонцов в Чиргату. На быстром скакуне до крепости можно было добраться за два дня, и еще через три боевые драммары чиргатской флотилии вошли бы в Пролив, а с ними - и суда пограничной стражи. Но Хеуб-ка, большой весельчак и жизнелюбец, усадил гостя за стол, начал потчевать вином и фруктами, призвал танцовщиц и завел беседу о торговых предприятиях почтенного Та-Кема Джакарры, о погоде и видах на урожай, о блюдах из откормленных собачек и, разумеется, о женщинах. Что же до аситов и бихара, то из-за них князь просил не беспокоиться, а уделить внимание плясуньям и трапезе, которую сейчас подадут. Что бихара, что аситы!.. Пусть режут друг друга на том берегу, а на этом есть дела поинтереснее - скажем, жаркое из собачек.