Дженни Даунхэм-Пока я жива
Шрифт:
– Я устал как собака.
– Я вижу.
– Правила все время меняются. То она никого к себе не подпускает, то просит, чтобы ее часами обнимали. Иногда целыми днями не выходит из дома, а потом неожиданно исчезает.А от этого ее списка у меня голова кругом.
– Ты же знаешь, -говорит мама, -единственное, чем здесь можно помочь, -это вылечить ее, но это невозможно.
Папа пристально смотрит на нее:
– Не знаю, сколько я еще выдержу в одиночку. Иногда утром у меня нет сил открыть глаза.
Кэл
– Хочешь, я в него плюну? –шепчет он.
– Давай. Прямо в чашку.
Кэл набирает слюны и харкает. Но плевок получается никудышный. Он едва долетает до двери; почти вся слюна попадает Кэлу на подбородок и на ковер в коридоре.
Я закатываю глаза и знаком показываю, чтобы он шел за мной. Мы поднимаемся ко мне в комнату.
– Сядь на пол у двери, -приказываю я, -закрой лицо руками и никого не впускай.
– Ты что собираешься делать?
– Одеться.
– А потом?
Я снимаю пижаму, натягиваю свои лучшие трусики и проскальзываю в шелковое платье, которое купила, когда мы с Кэлом шли по магазинам. Я растираю ступню, которую прокалывают сотни иголок, и надеваю туфли с ремешком.
– Хочешь, покажу Мегазорда? –предлагает Кэл. –Только пойдем ко мне, потом что он защищает город и, если я его заберу, все погибнут.
Я снимаю со спинки стула пальто:
– Вообще-то я немного тороплюсь.
Кэл глядит на меня сквозь пальцы:
– Это твое платье для приключений!
– Ага.
Кэл поднимается на ноги, загородив дверь:
– Можно с тобой?
– Нет.
– Ну пожалуйста. Мне здесь так надоело.
– Нет.
Телефон я оставляю дома, потому что по нему можно вычислить, где я нахожусь. Бумаги из ящика засовываю в карман пальто. Потом где-нибудь выброшу в урну. Видишь, папа, как предметы исчезают у тебя из-под носа?
Перед тем, как отправить Кэла вниз, я от него откупаюсь. Он прекрасно понимает, столько всяких штук для фокусов можно купить на десятку, и знает: если он хоть пикнет о том, что я была здесь, я вычеркну его из завещания.
Я жду, пока Кэл не спустился на кухню, и, услышав, что он там, медленно следую за ним. На площадке между этажами я замираю, чтобы перевести дух, и оглядываю лужайку перед домом, провожу пальцем по стене, вокруг стойки перил, улыбаюсь фотографиям наверху.
На кухне Кэл садится на корточки перед родителями и пристально смотрит на них.
– Ты что-то хотел? –интересуется папа.
– Я хочу послушать.
– Извини, это взрослый разговор.
– Тогда я хочу поесть.
– Ты только что умял полпачки печенья.
– У меня есть жвачка, -вмешивается мама. –Хочешь? –Отыскав в кармане кофты жвачку, мама протягивает ее Кэлу.
Кэл запихивает резинку в рот, сосредоточенно жует, а потом спрашивает:
– А когда Тесса умрет, мы поедем отдыхать?
Папа сверлит
– Разве можно говорить такие гадости!
– Я даже не помню, как мы ездили в Испанию. Я всего разик летал на самолете, и это было так давно, что будто и не было.
– Хватит! –перебивает его папа и хочет встать, но мама его останавливает.
– Успокойся, -говорит она и оборачивается к Кэлу. –Тесса так давно болеет, что, наверно, тебе бывает ужасно одиноко.
Кэл ухмыляется:
– Ага. Иногда утром у меня нет сил открыть глаза.
Двадцать один.
Зои открывает мне дверь. На ней та же одежда, что в нашу последнюю встречу; волосы разлохмачены.
– Поехали на море? –Я бренчу у нее перед носом ключами.
Она бросает взгляд на папину машину за моей спиной:
– Ты приехала одна?
– Конечно.
– Но ты не умеешь водить!
– Теперь умею. Пункт пятый из списка.
Зои хмурится:
– Ты когда-нибудь училась водить?
– В каком-то смысле. Можно войти?
Она распахивает дверь:
– Вытри ноги или сними туфли.
В доме ее родителей всегда невероятно чисто, как на картинке из каталога. Они так много работают, что наверно, им некогда устраивать беспорядок. Я прохожу за Зои в гостиную и устраиваюсь на диване. Она присаживается на край кресла напротив меня и, скрестив руки на груди, спрашивает:
– Значит, папа дал тебе свою машину? Хотя ты не застрахована и это противопоказано?
– Вообще-то он не знает, что я взяла машину, но я отлично вожу! Вот увидишь. Я бы сдала экзамен, но возраст не подошел.
Зои качает головой, словно не может поверить в то, что я такая дура. А ведь она должна бы мной гордиться. Я улизнула так, что папа даже не заметил. Я отрегулировала зеркала, прежде чем завести мотор, потом выжала сцепление, включила первую скорость, отпустила сцепление и нажала на газ. Я три раза объехала вокруг квартала и всего два раза заглохла; для меня это рекорд. Я благополучно миновала кольцевую развязку, а на шоссе, ведущему к дому Зои, даже перешла на третью скорость. А она уставилась на меня, словно все это ужасная ошибка.
– Знаешь что, -заявляю я, поднимаясь и застегивая куртку, -я полагала, что если доберусь до твоего дома без происшествий, то самое трудное будет проехать по автомагистрали. Я и подумать не могла, что ты окажешься такой занудой.
Зои шаркает ногами, как будто стирает что-то с пола.
– Извини. Просто я немного занята.
– Чем?
Она пожимает плечами:
– Если у тебя нет никаких дел, это не значит, что и у других их нет.
Я смотрю на Зои с нарастающим раздражением и вдруг понимаю, что терпеть ее не могу.