Дженнифер и Ники
Шрифт:
Он сел рядом с ней, глядя в сторону Она подумала, что его баки выглядят романтично. Они преждевременно поседели, ведь он был еще молодым человеком. Он больше не казался ей похожим на мелкого хулигана.
— Тебе нравилось смотреть на меня, я видела.
— А тебе нравилось обнажаться. Что, не так?
— Это было неожиданно для меня, поэтому я ударила тебя. Не люблю, когда меня держат силой. Я очень независимая.
Он рассмеялся, точно не веря ей, коротко и обидно. Он был англичанином и говорил со среднеанглийским акцентом.
— Это правда, — настаивала
— Ты независимая? С таким-то телом? Нет, некоторые мужики лапают тебя. Я прямо вижу, как тебя трахают.
— Это неправда.
— Он здесь, в этой комнате. Этот Алэн. Ты сохнешь по нему, поэтому ты здесь.
— Оставь Алэна в покое. Это мое дело.
Он замолчал, думая о чем-то своем.
— У тебя уже встал, ты в курсе? Я никогда не видела, чтобы у мужчины был такой большой, как у тебя.
— Женщинам нравится, — согласился он. — У меня уже бывали удачные и не очень случаи с женщинами из-за моих размеров.
— Разве размер так важен?
Он фыркнул:
— Не спрашивай меня. Ты женщина. Ну-ка скажи мне, важно ли, чтобы штучка была внушительных размеров?
— Да, пожалуй.
— Хочешь потрогать?
— Да, но потом будет сложно…
— Нет. Можешь смело трогать. Я хорошо себя контролирую.
Дженнифер рассмеялась гортанным смехом. Она чувствовала себя так, точно ей было десять лет и она играла в доктора в отцовском подвале. Она протянула руку и потрогала сперва жесткие бугры мускулов на его ноге, а потом шелковистую поверхность упругого члена.
В свои двадцать пять лет Дженнифер могла с уверенностью сказать, что повидала все типы членов, какие только изобрела природа, но никогда еще ей не приходилось видеть столь непропорционально большого. Она обхватила член пальцами, точно измеряя его, потому что она не могла поверить, что, лаская яички этого человека, ей придется прерваться, чтобы перенести ласку на другой конец копья, массивного органа, наливающегося кровью по мере того, как кончики ее пальцев касались его.
«Сколько же он весит! — мысленно воскликнула она. — Что я делаю, играя с ним? Он не может войти в меня. Я сошла с ума. Такая связь немыслима».
Она взвесила на ладони его желание. Почувствовав толчки, она отвела руку. Он стал твердым, но все это она проделала лишь из любопытства, ему ее не в чем упрекнуть.
Может быть, если бы в этот момент Монте нагнул свою шею, почти такую же толстую, как его член, чтобы встретить нетерпеливые губы Дженнифер, она отдалась бы ему так же охотно, как те женщины, что боготворили его фаллос.
С минуту они смотрели друг на друга, точно враги. Он привык, что женщины были без ума от его члена, а она привыкла срывать мужчин, словно цветы в саду.
Никогда в жизни она не задумывалась о размерах члена, разве что иногда с удовольствием отмечала, что штучка в самый раз. Всегда ее возбуждал весь мужчина: его голос, запах, манера говорить, то, насколько он был внимателен ней. Никогда секс не сводился для нее к размеру органа, к простому количеству плоти.
— Я
Она рассмеялась:
— Конечно же, нет.
— Это я так думаю. Я думаю, что ты думаешь, что он слишком велик. Но это не так, я сейчас покажу тебе. Вот увидишь: все будет хорошо. Ты пожалеешь, что он слишком мал, когда ощутишь его внутри себя.
— Ты шутишь, конечно.
— О, нет. Почувствуй его. Просто почувствуй, как это круто. Почувствуй!
Дженнифер сжалась изнутри, понимая, куда ее завело все это. Только не это. Его длинная дубинка уперлась ей в бедро. Дженнифер отпрянула от него, царапая нежные ягодицы о грубую ткань мата.
— Нет, — возразила она.
— Да, — настаивал он. Он быстро приблизился к ней, пригвоздил ее кисти к мату, и ногами придавил ее ноги. Она всегда удивлялась, какие мужчины тяжелые. Его ноги, например, весили тонны, она не могла пошевелиться под ним.
Напрасно она пыталась соединить ноги, он развел их в стороны сильным, решительным движением, точно это были ноги куклы, и нетерпеливо тыкался между них своим членом.
— Не делай этого, — крикнула она, но напрасно.
— Теперь, — сказал он повелительно, — ты должна расслабиться. Просто расслабить все мышцы ниже пояса. Иначе у нас ничего не получится.
Замирая, Дженнифер почувствовала, как его жесткая плоть упирается ей в пупок.
— Но я не хочу, — запротестовала она, стараясь ногами победить его превосходящую силу и молотя ими до тех пор, пока он не поймал обе и не встал на колени, независимо от ее протеста намереваясь осуществить задуманное.
Он действовал продуманно и медленно, неуклонно приближаясь к цели, когда ей удалось сокращением ягодиц отбросить его назад.
— Ты хочешь меня изнасиловать!
— Вы все поначалу так говорите.
— Я не хочу трахаться с тобой, эй, слышь ты! Не хочу! Убирайся! — Она отчаянно извивалась, пытаясь высвободиться.
— Расслабься, я сказал. Он такой твердый, милашка, что я ни за что не ручаюсь. Ты ведь трогала его…
Она знала, что он говорит серьезно и что у нее нет ни малейшей возможности противостоять его грубой силе.
— Алэн! Пожалуйста, уведи его! — взмолилась она.
Алэн не реагировал, она не слышала, чтобы кто-нибудь из присутствующих отозвался на ее крик о помощи.
Она была не готова принять его. Она попыталась уползти, но он быстро остановил ее. В это грубых жадных толчках, чувствовалась решимость вогнать в нее свой огромный член, овладеть ею, не обращая ни малейшего внимания на то, хочет ли она его.
— Ох, — простонала она.
Он прорвал первую линию обороны, сухой вход во влагалище, и продвигался все глубже как ни в чем ни бывало. Она почувствовала, как ее нутро сжалось, противясь непрошеному вторжению, она молотила его по спине сжатыми кулаками. Она не кричала, ибо знала, что ей никто не поможет. Это была ее битва. Гигантский кусок плоти, ворвавшийся в ее плоть, не имел никакого отношения к ее чувствам. И она будет бороться с ним, как только сможет.