Дженнифер и Ники
Шрифт:
Один из способов был заставить его поскорее кончить при помощи мышц живота и влагалища. Если уж она не могла выгнать его, то оставалось только выжать.
Но он вошел в нее, не обращая ни малейшего внимания на ее сопротивление. Несмотря на все ее усилия, он работал четко, как метроном. Когда она стала вращать тазом в надежде выдавить его из себя, он усмехнулся и вогнал шпагу по самую рукоять.
— Убирайся! — крикнула она, глаза ее пылали.
— Тебе нравится, — проговорил он. — Я же знаю, тебе нравится.
— Нет мне не нравится, я терпеть тебя
Она подняла руки, чтобы выцарапать ему глаза, но вместо этого ее пальцы впились ему в спину, боясь наказания.
«Так вот, что значила записка, — подумала она, — еще один уровень перед прорывом».
Он был слишком велик для нее, но дело было не в этом. Если бы она хотела его и помогала ему войти, все было бы хорошо. Проблема была не в тех ощущениях, которые причинял ей гигантский член, заполняя все пространство внутри ее ибо после первых же толчков по сухому довольно быстро выделилась смазка. Проблема была в том, что он овладел ею насильно. Он не был жесток, но он сломил ее сопротивление превосходящей силой, сковав ее так, что она не могла пошевелиться.
У Дженнифер был богатый сексуальный опыт. Мужчины жестко трахали ее и прежде, большинство из них по одному разу и она знала, что Монте не причинит ей боли, если она не будет сопротивляться, что все, что ей нужно, это дождаться, когда он кончит. Но она не пойдет у него на поводу, играя по старой схеме: когда тебя насилуют, расслабься и попытайся получить удовольствие. Даже если ей приятно, он не узнает об этом, и ему не будет приятно. Насилие никогда не приносит удовольствия.
Она не ожидала, что он станет упрашивать:
— Пожалуйста, двигайся. Я должен ощущать твое тело.
— Нет.
Зная, как сильно он хочет ее содействия, она еще больше утвердилась в решении сломить его пассивным сопротивлением, оставить ему бездвижное мертвое тело. Она закрыла глаза и представила себя медитирующей по технике йоги, центр ее бытия был глубоко внутри, и все, что происходило с ее телом, лишь сотрясало стены дома, в котором она находилась.
Он тряс ее.
— Только не это! — умолял он. Помоги мне, хотя бы чуть-чуть, ну пожалуйста, ты ведь такая красивая.
Она покачала головой, зная, что победа за ней.
Он двигался внутри нее, но никак не мог достичь высшей точки. Наконец он вышел из нее и попросту кончил на мат, его член стал похож на сморщенный рог, торчащий у бедер.
19
— Как ты хочешь отомстить Монте, Дженнифер, — Алэн держал ее в объятиях.
— Не знаю.
— Ты не сердишься?
— Конечно, сержусь.
— Он сделал тебе больно?
— Только в моральном смысле. Уязвленная гордость и прочее.
— Ты должна жаждать мести. Это естественно.
— Я знала,
— Ты слишком спокойно относишься к этому, ты держишь все в себе.
— Я научилась владеть собой.
— Скажи мне правду: как ты хочешь отомстить Монте.
— Какого ответа ты ждешь, Алэн? Что я хочу сделать с ним то же, что он сделал со мной?
Он пожал плечами:
— Почему бы и нет? Это пойдет ему на пользу.
Чего она действительно хотела, так это того, чтобы он увел ее в какое-нибудь уединенное место в святилище и пробыл там с ней подольше, но она знала, что не сможет этого сказать.
— Ты не хочешь открыться, Дженнифер, — сказала Ники. Она вместе с Алэном пыталась оставить Дженнифер наедине со своей яростью, вызывая ее на откровенность.
— Тебя изнасиловали, Дженнифер. Это сделал он, и он здесь, сказала Ники, указывая на распростертого на полу человека.
— У меня есть кое-что как раз для него, — сказала Николь, доставая из вместительной сумки огромный черный резиновый член, приделанный к кожаному поясу.
Дженнифер глядела на это приспособление, и в ее воображении возникали живые сцены, рисующие возможное его использование.
— Надень это, — подбадривала ее Николь, — трахни его этой штукой.
Взглянув в его сторону, Дженнифер заметила, что Монте пристально смотрит на нее. Его губы опять кривила презрительная усмешка. Он слышал слова Николь и поддразнивал ее сделать это.
Она думала, хватит ли ей смелости.
— Не думай об этом, — шепнула Николь, — просто действуй! Делай с ним все, что тебе вздумается.
Дженнифер кивнула. Она сделает это. Николь помогла ей закрепить приспособление на талии, так чтобы Дженнифер могла свободно орудовать членом. Он был достаточно эластичный и в то же время твердый, как дубинка. Оружие. Она вдруг ясно представила себе, что должен чувствовать мужчина, вооруженный этим тайным оружием.
Николь и Ники, обе маленькие женщины, точно амазонки накинулись на Монте и пригвоздили его руки к мату. Он дернулся, пытаясь вырваться, но не стал упорствовать в борьбе. Его огромное тело была распростерто на полу, пассивное и обессиленное.
— Он сам хочет, — сказала Николь. — Мне кажется, он этого хочет.
— Теперь, Дженнифер, — скомандовала Ники, — он не сможет пошевелиться.
— Но я не могу прямо так.
— Почему же?
— Ему будет больно. Нужна смазка.
— Возьми в сумке, — сказала Николь, указывая рукой на сумку.
Дженнифер нашарила в сумке баночку вазелина и до блеска натерла им член. Она встала на колени над телом своего насильника, положив руки на мускулистые ягодицы.
— Нет, — его протестующий голос прозвучал слабо, и женщины не обратили на него ни малейшего внимания.
Дженнифер раздвинула его ягодицы внутри их покрывал нежный темный пушок и во влажной глубине обнаружила плотно сомкнутый розовый бутон. На нее пахнуло потом и спермой, следы которой оставались на волосах.
— Вгони его вовнутрь, Дженнифер, — подбадривала Ники, — ну же.