Джентльмен-капитан

Дэвис Дж. Д.

— Порт Лоо, капитан, — сказал темнокожий разбойник. — Первая гавань Корнуолла. К нам плывут лодки.

И действительно, пять или шесть небольших судёнышек выходили из бухты Лоо, быстро лавируя, чтобы перехватить нас, и собрав хороводы морских птиц позади себя. Через несколько минут почти вся команда оказалась на палубе: вахту правого борта, чьей обязанностью было находиться здесь, теснили матросы отдыхающей вахты, пришедшие снизу. Впервые я видел так много людей не на общем построении, позабывшими об осторожности, и Господи всемогущий, что это была

за команда! Почти все покрыты бронзовым загаром от стольких лет, проведённых под открытым небом при любой погоде. По крайней мере каждый второй мог похвастать каким–нибудь шрамом, несомненно полученным в одной из многих битв Джеймса Харкера. Я уже знал несколько имён, в большинстве своём начинающихся на «Тре-», «Пол-», или «Пен-» — непривычные фамилии этого корнуольского племени. А вот что они думали обо мне, знает только Бог.

Один смельчак крикнул и помахал приближающимся лодкам. Боцман Ап, стоявший на палубе с выражением тревоги на угловатом валлийском лице, взглянул на меня, ожидая указаний, но я покачал головой. Увидев это, второй человек закричал, а за ним третий. В считанные секунды вдоль всего борта корабля скакали, вопили и смеялись «юпитерцы».

Встревоженные суматохой, Маск и Кит Фаррел вернулись на шканцы.

— Полагаю, это и есть так называемый мятеж, — проворчал Маск. Он потёр белые руки и уставился безутешным взором на буйную команду.

— Думаю, нет, — улыбнулся я. — Это их родина, Маск, так близко, что они почти способны её коснуться…

— Или бросить нас с вами рыбам и повернуть к ней, если это придёт им в головы, — ответил он.

— Все они много месяцев, если не лет, пробыли вдали от дома. Раз уж мы должны ползти вдоль берега, пусть порадуются этому, пока могут.

— Похоже, наши занятия заинтересовали капитана Джаджа, сэр, — сообщил Кит.

Подняв подзорную трубу, я увидел Джаджа на шканцах, изучающего «Юпитер» через подзорную трубу. Он отказался от парика и белил, обнажив бритую голову с седой щетиной и строгое лицо воина, так несочетающееся с изящным турецким халатом из жёлтого шёлка.

— Я сомневаюсь, что капитан Джадж одобряет такие излишества со стороны команды, мистер Фаррел, — сказал я. — Но если он желает вести нас вдоль Корнуолла так быстро, как только позволит ветер, я хотя бы дам моим людям утешение в возможности связаться с близкими.

Первая лодка из Лоо достигла пределов слышимости, и с неё раздался выкрик:

— Джон Крейз из Мачларника! — Молодой бородач из вахты левого борта помахал в ответ. — Джон Крейз, твоя мать три недели как умерла! — Крейз отвернулся, утешаемый приятелями.

— Уилл Ситон из Лоо! — закричали из второй лодки. — От тебя ушла жена! И к отцу Джона Крейза к тому же!

Ситон, здоровенный детина из команды плотника, взвыл в бешенстве, соскочил с поручней правого борта и свирепо набросился с кулаками на только что осиротевшего товарища по кораблю. Боцман Ап и двое его помощников тут же сноровисто настучали Ситону по голове.

— Возможно, капитан Джадж прав, — сказал Маск

с неодобрением. — К тому времени, как мы доберёмся до Лендс–Энда, на этом корабле ни один человек не будет стоять на ногах.

Я уже начал сожалеть о решении позволить команде такие вольности, и тут другая лодка ловко поравнялась с нами. На ней были трое: два ухмыляющихся юнца у паруса и на руле и крепкая деваха с длинными чёрными волосами, которые ветер трепал у миловидного лица.

— Эй, «Юпитер»! — позвала она зычным голосом. — Эй, муженёк!

— Я стану тебе мужем, женщина, когда ни пожелаешь! — ответил Джулиан Карвелл, безошибочно выделяясь своим улыбающимся чёрным лицом и протяжной речью. Вокруг него засмеялись.

— У меня в любой день найдётся кто получше тебя, мавр! Где же ты, Джон Тремар?

Двое матросов подняли себе на плечи коротышку вдвое меньше женщины ростом. Он помахал рукой и закричал:

— Я здесь, Венна!

— Тремар, ты гигант! — воскликнула она, рассмешив весь «Юпитер». — Погляди, Джон Тремар, на свой прощальный подарок!

Она наклонилась к плетёной корзине, втиснутой на носу лодки, и приподняла угол одеяла, обнажив два крошечных красных личика.

— Господи Иисусе! Близнецы! — вскричал Джон Тремар.

— Тебе бы лучше захватить призы всех океанов в этом походе, Джон, — крикнула Венна Тремар. — Только испанский серебряный флот удовлетворит твоих жену и сыновей.

Ободрённый восторгом отцовства, Джон Тремар крикнул мне:

— Капитан, сэр! Сможем мы взять такой приз?

Боцман Ап грозно двинулся в его сторону, но я поднял руку и улыбнулся.

— Нам трудновато придётся со всем серебряным флотом, Джон Тремар. Но кому нужно папистское серебро короля Филипа, когда у нас есть честные монеты короля Карла? Поздравляю тебя со счастливым событием!

Я достал из кошелька и бросил ему серебряную крону, которую Тремар мастерски поймал. Команда возликовала, впервые приветствуя меня таким образом, и я увидел, как загадочный француз Роже Леблан улыбнулся себе под нос. Тремар ухмыльнулся и поднял монету на обозрение жене и сыновьям.

— Чёртово безумие, — пробормотал Финеас Маск. — Они посчитают вас слабым. Слабым, мягкотелым и богатым. Я приду будить вас завтра и найду с перерезанным горлом. Тогда они придут за мной. И перережут горло мне, и кровь Маска растечётся по всему полу. По палубе, я хотел сказать. Кровь Маска, уносимая волнами. Ой–ёй…

Я знал, что Маск совершенно неправ, и его желчь больше от обиды, что монета Квинтона попала не в его просторные карманы, как это случалось много раз прежде. Я же, скорее, был доволен собой и не сомневался, что этот поступок вознёс меня в глазах команды. Барская щедрость: я видел бессчётное число раз, как мой брат демонстрировал подобное великодушие в домах бедняков вокруг Рейвенсдена, и был по опыту знаком с добрым расположением, которое оно вызывало. И возможно, если капитан Мэтью Квинтон не способен заслужить уважение своей команды, то может купить его.