Джеральд Даррелл. Путешествие в Эдвенчер
Шрифт:
«Я открыл дверцу с некоторым внутренним трепетом. Чалмондейли удовлетворенно вздохнул, звякнул длинной цепью, прикрепленной к его ошейнику, элегантно почесал под мышкой и вышел из клетки. Внимательно оглядев окружающих, он царственным жестом протянул мне руку для пожатия и вошел в дом так, словно был его хозяином. Чамли осмотрел нашу гостиную с видом среднеевропейского монарха, инспектирующего гостиничную спальню на предмет нахождения в ней клопов. Затем, видимо, удовлетворившись увиденным, он подвинул к себе кресло, уселся в него, скрестив ноги, и выжидающе уставился на меня.
Некоторое
У Чалмондейли были и другие пристрастия. Он любил горячий, сладкий чай и пил его из огромной, сплющенной металлической кружки, переворачивая ее до тех пор, пока последние капли оставшегося на дне сахара не попадут к нему в рот. После этого он либо протягивал кружку за добавкой, либо просто отставлял ее в сторону. Проявил Чамли любовь также и к пиву, хотя Джеральд предложил ему этот бодрящий напиток всего лишь раз. Шимпанзе мгновенно вылакал бутылку с явным удовольствием, опьянел и начал буянить. После этого ему не давали ничего крепче лимонада или чая. Джеральд расставался с этим удивительным животным с чувством глубокой грусти, но вскоре им суждено было свидеться вновь.
Наконец в июле настала пора упаковывать вещи и сворачивать экспедицию. Начинались дожди. К тому же у Джеральда закончились деньги. Расходы на путешествие и содержание птиц и животных оказались весьма значительными. Ситуация стала настолько угрожающей, что Джеральду пришлось смирить свою гордыню и отправить домой слезную телеграмму с просьбой выслать 250 фунтов (по нынешним деньгам примерно пять тысяч фунтов). Денег ему одолжила подружка Лесли, владелица магазина Дорис.
Компаньоны распродали ставшее ненужным оборудование. Джон Йелланд записал в своем дневнике:
«Джеральд начал продавать наш дом вечером и продал его вместе со всем содержимым, включая его собственный зонтик и тропический шлем, мое масло для кожи, два мешка кукурузы, полмешка кокосов, всю посуду, кастрюли и сковородки, а также несколько обойм патронов. Познания Джеральда в торговле оказались настолько обширными, что он сумел за пятнадцать шиллингов всучить какому-то типу будильник, который отставал за сутки на целых полтора часа. Он продал и разбитые часы — они продолжали тикать, вот только стрелки у них не двигались. В конце концов мы обедали на треснутых тарелках, но у нас появились деньги, чтобы отправить телеграммы в зоопарки Честера и Бель-Вью».
Джеральд с Джоном собирались отплыть 24 июня, но их коллекция животных оказалась настолько большой, что все клетки и коробки — пятьсот кубических футов — не уместилась на корабле, который они выбрали. Корабль отплыл без них. К счастью, вскоре отплывал грузовой
«Нельзя подняться на борт парохода, — писал Джеральд, — и ждать, что кок станет кормить ваших животных». Для кормления зверей и птиц следовало сделать колоссальные запасы. Очень скоро лагерь экспедиции в Кумбе стал напоминать огромный рынок. Повсюду валялись бананы, папайи, ананасы, апельсины, яйца, связки кукурузных початков, картофель и бобы, а вдалеке красовался обглоданный скелет целого буйвола.
В этот момент Джеральд свалился с жесточайшей малярией. Целую неделю его била лихорадка. Экспедиция должна была добраться в порт Тико, откуда отплывал корабль, вечером 24 июля. На следующий день на рассвете корабль отправлялся в Англию. Но за день до отплытия доктор категорически запретил Джеральду вставать. «Вы должны провести в постели не меньше двух недель, — заявил он. — Вы не можете отплыть с этим судном». В противном случае упрямый англичанин мог умереть прямо в море, о чем доктор ему и сообщил.
Но трясущийся, покрытый потом Джеральд втиснулся в кабину грузовика и под проливным дождем вместе со всем своим зверьем отправился в порт. Перед погрузкой дождь наконец прекратился, но животные основательно промокли по дороге. Находящийся буквально при смерти Джеральд не успокоился, пока не высушил несчастных зверей и не накормил их. А затем стюард принес ему бутылку виски, способного свалить и лошадь, и Джеральд улегся на свою койку, уверенный в том, что эту ночь он не переживет.
Но он ее пережил. Путешествие пошло ему на пользу, к тому же им очень повезло с погодой. Матросы нашли для шимпанзе Су место для игр, а также одеяла и лакомства для всех обезьян, которые простужались или болели. Единственное происшествие за все время путешествие — это бегство мангусты. Она вылезла из клетки и свалилась за борт.
В четверг 10 августа 1948 года в четыре часа вечера корабль вошел в доки Ливерпуля. Джон Йелланд и Джеральд Даррелл ступили на английскую землю. Африканское путешествие закончилось. Они отсутствовали более семи месяцев и за это время собрали более двухсот животных и птиц. Они привезли в Англию девяносто пять млекопитающих (включая трех ангвантибо, сорок обезьян, детеныша шимпанзе и гигантскую белую мангусту), двенадцать рептилии и девяносто три редкие птицы. Груз был настолько экзотичным, что привлек внимание местной прессы. «Ангвантибо прибыл! — гласили заголовки. — Единственный живой ангвантибо в европейском зоопарке!»
«Вот и последняя клетка установлена в машине, — писал Джеральд, — грузовики трогаются в путь, увозя животных навстречу новому этапу в их жизни. А мы начинаем уже думать о подготовке нового путешествия».
Экспедиция в Африку была невероятно трудным делом, но увенчалась полным успехом, что перевело Джеральда Даррелла и Джона Йелланда в ряды самых крупных британских звероловов. Эта экспедиция стала исходным пунктом выдающейся карьеры Джеральда Даррелла.
Глава 9. В стране Фона: Вторая экспедиция в Камерун 1948–1949