Джеральд Даррелл. Путешествие В Эдвенчер

Боттинг Дуглас

Тем временем Фонд рос и креп, несмотря на сильное противодействие официальных зоологических кругов. Разведение животных в неволе стало считаться самым эффективным способом спасения видов, которым угро­жает уничтожение. Еще в 1965 году на конференции Зоологического об­щества Лондона доктор Эрнст Ланг из Базельского зоопарка заявил: «Что­бы спасти вымирающих животных, недостаточно только содержать и раз­водить их в зоопарках. Должна быть возможность вернуть их в среду естественного обитания, хотя бы в рамках заповедников и национальных парков. Мы считаем, что подобная схема вполне осуществима. Зоопарки готовы оказать помощь Международному союзу охраны природы в этой сложной задаче при условии, что к ним будут прислушиваться и с ними со­трудничать».

Но прошло более десяти лет, пока эта идея была воплощена в жизнь. На второй Всемирной конференции по разведению диких животных в не­воле, проходившей в Лондонском

зоопарке в июле 1976 года, председа­тель, лорд Цукерман, высказал серьезные сомнения по теме конференции в весьма откровенных выражениях. Это была последняя попытка старой гвардии остановить приход нового.

Речь лорда Цукермана на закрытии конференции была четкой и недву­смысленной. Ничто происходящее в мире зоопарков не могло поколебать его позицию. Ничто из сказанного на конференции ни на дюйм не сдвину­ло его с собственной точки зрения. В душе он оставался все тем же довоен­ным «аппаратчиком». Целью зоологии, по его мнению, было удовлетворе­ние интересов науки, а не животных. «Виды всегда исчезали, — заявил он. — Всегда будут существовать редкие животные». Если вы хотите со­хранить оставшиеся виды в тех местах, где они обитают, вам придется уничтожить вид «человек разумный». И поскольку это невозможно, спасать животных от вымирания — абсолютно бессмысленная и никому не нужная задача.

Более того, продолжал лорд Цукерман, некоторые животные не заслу­живают, чтобы их спасали. Некоторые из них являются вредными. Осо­бенно обезьяны. А что уж говорить о москитах! «Человек может влиять на процесс биологического отбора, — признавал Цукерман, — но и помимо этого влияния всегда будет существовать отбор и эволюция». Биологи при­знавали справедливость такой позиции, но разве можно не возвысить голос против того, что следовало бы назвать настоящим холокостом живой при­роды? Сохранение вымирающих животных теоретически может быть со­циально полезным, продолжал лорд Цукерман, но практически эта цель совершенно недостижима. Невозможно остановить рост численности насе­ления и затормозить прогресс. Цена этого шага будет слишком высокой. Откуда взять деньга? Люди могут выстраиваться в очереди, чтобы послу­шать, как цирковые котики играют на рожках Пятую симфонию Бетхове­на, но правительства не собираются тратить крупные суммы на помощь вымирающим животным, владельцы которых извлекают из них прибыль.

Аудитория буквально утратила дар речи. А лорд Цукерман продолжал свое выступление. Всемирный Фонд охраны природы полон сентименталь­ных сторонников охраны окружающей среды и экстремистов. Что будет, если тропические леса Суматры будут уничтожены? Это произойдет пото­му, что люди хотят улучшить свою жизнь, — и имеем ли мы право мешать им в этом? «В заключение позвольте мне сказать, — завершил свою речь человек, именовавший себя «ветераном природоохранного движения», — что мы пытаемся осуществить весьма дорогостоящий проект… С ним нуж­но тщательно разобраться. Прежде чем мы это сделаем, вряд ли нам удаст­ся получить какие-то средства на разведение диких животных в неволе. Мы должны помнить, что в этой стране не существует законов, препятст­вующих кому угодно, даже любому невеже, заводить собственные зоопар­ки… Специалисты по охране окружающей среды не должны изображать из себя бога, идеализм должен быть заменен сугубым реализмом».

Многим делегатам показалось удивительным, что президент Общества охраны животных так мало заинтересован в охране животных, а секретарь Зоологического общества Лондона совершенно не верит в возможность со­хранения исчезающих животных в зоопарках. Саймон Хикс сидел рядом с Джеральдом во время знаменитой речи лорда Цукермана. «Я был поражен услышанным, — вспоминал он. — Перед нами выступал директор нацио­нального зоопарка, принимавший у себя специалистов по охране живот­ных, и он говорил о том, что зоопарки совершенно бессильны. Кровь бро­силась Джерри в лицо от ярости и гнева. Я помню, как он сказал: «Ты ви­дишь? Ты видишь, что они делают? Почему эти надутые идиоты не понимают?!» Питер Олни, куратор отдела птиц Лондонского зоопарка, си­дел с другой стороны от Джеральда. «Это было ужасно, — вспоминал он. — Я заливался краской от стыда. Большинство присутствовавших были поражены. Лорд Цукерман всегда был очень высокомерным, слож­ным человеком. Его отношение к будущему зоопарков и их роли в спасе­нии вымирающих животных было абсолютно неправильным. Через не­сколько дней я разговаривал с ним, и он спросил меня: «Вы считаете, я пе­регнул палку?» Я ответил: «Да. Вы зашли слишком далеко. Сейчас нельзя придерживаться такой точки зрения». Он сказал: «Я считал, что должен все высказать, а, кроме меня, на это никто не решился бы». Джерри, разу­меется, был в ярости».

Сам Джеральд признавал, что вымирание животных — это естествен­ный факт. Девяносто пять процентов животных,

существовавших в мо­мент зарождения жизни на Земле, уже не существуют. Но предыдущие волны вымирания были вызваны естественными причинами — астрофизи­ческими катастрофами и эволюционными изменениями в течение длитель­ных периодов времени. Сегодня же обстановка изменилась. Один живот­ный вид (Homo sapiens) целенаправленно уничтожал другие виды, причем за короткий временной промежуток. «Вымирание является частью эволю­ции и происходит постоянно, — признавал Джеральд. — Но человечество вызывает искусственное вымирание, связанное с перенаселенностью. Че­ловек представляет опасность для среды естествешюго обитания живот­ных. Человечество продолжает вести себя так, словно ему предоставится новый мир, после того как он использует и разрушит этот. Но это не так». В отличие от естественного вымирания, искусственное можно замедлить и, теоретически, даже остановить. Преступно даже не пытаться возместить ущерб, причиненный природе человеком.

Лорд Цукерман был не единственным противником разведения диких животных, которым грозило вымирание, в неволе. Это было очень дорого­стоящим делом. К тому же существовали сомнения в том, что животные, рожденные в неволе, смогут выжить в среде естественного обитания. Были и такие, кто считал, что животному лучше погибнуть в природе, чем быть спасенным от вымирания в неволе. Когда американские экологи попроси­ли у японского правительства разрешения вывезти шесть последних хохла­тых ибисов с острова Садо, чтобы размножить их в зарубежных зоопарках, местное население воспротивилось, заявляя, что они предпочитают, чтобы их птицы вымерли свободными.

Саймон Хикс, недавно пришедший на работу в Джерсийский Фонд, был поражен той ролью, которую взял на себя зоопарк.

«Я начал понимать, что Джерсийский зоопарк не является обыкновен­ным зоопарком. Я решил, что мне нужно лучше разобраться в идеях Джер­ри. Я задал ему два вопроса. Первый: если бы не было видов, которым грозило бы уничтожение, создал ли бы он свой зоопарк? Ответ был отрица­тельным. Второй вопрос: если бы не существовало необходимости допус­кать публику в ваш зоопарк, был ли бы он открыт для посещения? И снова ответ был отрицательным. Это самая удивительная позиция в зоологи­ческом мире. Джеральд считал, что зоопарк не является зрелищным заве­дением, это научное учреждение, призванное спасти животных от уничтожения и предоставить им безопасное убежище.

Разумеется, Джерри отличался нетривиальностью мышления. Столь же нетрадиционно организован он свой зоопарк. У него никогда не было плана. Он делал то, что приходило ему в голову. Он мог внезапно сказать: «А почему бы нам, трам-та-та-там, не сделать того-то и того-то?» Это был гений, обладающий детской ясностью мышления, понимающий, что нужно сделать, хотя и не всегда представляющий себе, как именно».

«Я с симпатией отношусь ко всяким мелким и уродливым, — как-то раз сказал Джеральд американскому журналисту. — Поскольку сам я велик и некрасив, то пытаюсь защитить маленьких». Джеральд считал, что даже змеи, извечно вызывавшие ужас и отвращение у людей, заслуживают люб­ви и заботы, как любые другие живые существа. Флер Коулз не любила змей. Когда осенью 1976 года принцесса Анна прилетела на Джерси, чтобы открыть Центр по разведению рептилий, она обратилась к ней: «Простите, ваше высочество, но я не могу войти в павильон змей». Принцесса ответи­ла: «Это вам просто так кажется», и подтолкнула Флер внутрь. Участие принцессы в работе Джерсийского Фонда было совсем не формальным. Анна с глубоким уважением относилась к работе Джеральда и на протяже­нии долгих лет поддерживала с ним дружеские отношения. «Когда прин­цесса приезжала на Джерси, — вспоминал член Совета Фонда Колин Джонс, — она долго беседовала с Джерри, забывая о тех, кто был рядом, что весьма необычно для члена королевской семьи».

Нужда и финансовые кризисы остались в прошлом. «Ситуация начала меняться с 1975 года, — вспоминал Робин Рамболл, почетный казначей Фонда. — С этого времени к нам стали поступать крупные пожертвования, в зоопарк приезжали известные люди. Мы смогли наконец забыть о посто­янной нужде и сосредоточиться на создании эффективного Фонда. Зоо­парк стал самой крупной достопримечательностью острова. За год мы зара­батывали более миллиона фунтов».

Джерсийский Фонд стал основателем Специальной группы по разведе­нию диких животных в неволе. В 1980 году состоялось второе заседание этой организации, на которое были приглашены ведущие специалисты по охране окружающей среды и директора зоопарков изо всех стран мира. «Наша работа получила всемирное признание, — с гордостью заявлял Джеральд. — Теперь зоопарки проводят программу разведения животных в неволе, и многие природоохранные организации обращаются к нам за консультацией».