Джейк

Гринвуд Лей Б.

— Нет, за то, что не поверила вашим словам об этих людях из Утопии.

— Не говорите, что они не похожи на святош, умирающих от желания прижать к своей груди вашу банду малолеток.

— Они не бандиты.

Изабель говорила резко, смущение исчезло. Она явно принимает на свой счет малейшее пренебрежение к этим мальчикам.

— Может быть, пока.

— Никогда, если я смогу этому помешать.

В голосе девушки звучала такая страстная решимость, что Джейк перевел взгляд с брыкающихся лошадей на ее лицо. Оно выражало непоколебимую

убежденность. Изабель действительно говорила всерьез.

— О'кей, они еще не бандиты. Почему вы не отдали их фермерам?

— Мы нашли на дороге мальчика, избитого, изможденного непосильной работой и голодом.

— Что вы с ним сделали?

— Он в хижине. На вашей кровати. Я промыла его раны, насколько могла, но ему нужны отдых и еда.

Джейк повернулся и направился в дом, Изабель за ним. Бак спал. Джейк подошел к кровати, пристальный взгляд застыл на рубцах и ранах, покрывавших спину мальчика. Не пропустил и синяки на лице.

Холодный, убийственный гнев охватил Максвелла. Вся жестокость войны, вся несправедливость Реконструкции, казалось, как в капле воды, отразилась в этом страшном поступке. Джейк подумал о порядочных храбрых мужчинах, которые принесли в жертву все, чем обладали, сражаясь за идеалы, пока эти мучители детей рыскали вокруг, воруя земли.

— Какой сукин сын это сделал?

— Я не спрашивала.

Джейк подошел к сундуку, открыл его и вынул револьвер и кобуру.

— Что вы делаете? — испугалась Изабель.

— Хочу выяснить, кто это, даже если мне придется выбить это из них. И я пристрелю сукиного сына.

— Вы не можете, — твердила Изабель, пока Джейк проверял, заряжен ли револьвер.

— Почему нет? — он отложил оружие в сторону и достал из ящика пригоршню патронов.

— Их слишком много. И они не скажут. Вас повесят, если вы убьете кого-нибудь.

— Я рискну, — Джейк вставил патроны в барабан.

— Вы не можете. Тогда фермеры узнают о нас. Максвелл помедлил.

— Они и так знают.

— Знают, что мы должны приехать, но не знают, что мы уже здесь. Если узнают, то могут прийти за мальчиками.

— Я задержу их.

— Вы не справитесь один. И не можете быть уверенным, что никто из мальчиков не пострадает.

— Кто-то обязательно должен повзрослеть.

— Я никому не позволю так взрослеть!

Интересно, что заставляет воспитанных в городе женщин так упорно стремиться на Запад. Они должны знать — здесь грязно и жарко, им это не понравится. Они, конечно, не одобряют мужчин и все, что те делают. Все были бы намного счастливее, если не пускать женщин западнее Миссисипи, по крайней мере, пока не построят для них отдельный город.

— Мадам, здесь встречаются индейцы, бандиты и воры, клеймящие чужой скот. Прибавьте еще пройдох, политиков-авантюристов и эту шайку фермеров-убийц. Ни одного из них не волнует, каким путем они получат то, что хотят, коль скоро получают это. У вас есть выбор. Вы можете вернуться на Восток, поджав хвост, и позволить им

получить это…

— Или вы можете сразиться с ними и заслужить геройские почести, когда они вас похоронят, — саркастически закончила Изабель.

— Нет, мадам. Счастливцев здесь хоронят под кучей камней, чтобы звери не могли растереть их тела.

Изабель не поверила.

— А несчастливцев?

— Чаще всего их не находят. А если и найдут, от них немного остается.

Джейк пожалел, что позволил гневу взять верх. Изабель очень разозлила его, и в отместку он хотел разозлить ее, но только расстроил. Теперь хотелось обнять, поцеловать ее и сказать, что не стоит беспокоиться, ведь он намерен покончить со всем этим гнездом гремучих змей.

— Мне пора. Хочу поймать одного из них на его поле. Тогда они не смогут напасть на меня.

— Пожалуйста, не делайте этого.

— Не волнуйтесь насчет ребят. Вы можете уехать прямо сейчас, и они никогда вас не найдут.

— Не лучше ли уведомить шерифа? Ему придется выехать сюда, если я и Мерсер подтвердим ваши слова. И вам не нужно будет никого убивать.

— Мадам, вы боитесь, что меня убьют? Изабель удивилась вопросу.

— Я хочу, чтобы никто не пострадал.

— Но у меня нет характера. Вы сами это сказали.

От смущения девушка покраснела.

— Надеюсь, вы забудете мои слова. Пожалуйста, подождите.

Джейк был простаком, когда дело касалось женщин. Когда они такие хорошенькие, как Изабель, он просто беспомощен. Поглядите на него, готового сразиться в одиночку с целым гнездом воров и убийц. Он, должно быть, свихнулся.

— О'кей, я подожду.

Но он не собирается долго ждать.

Веселье и шум вдруг прекратились. Удивленный Джейк вышел из хижины. Конь полукровки больше не брыкался. Лошадь второго мальчика устала, но в ней еще было достаточно силы.

— Кто эти парни? Они довольно ловки с лошадьми.

— Хоук и Чет Аттмор. Они только хотели немного позабавиться. Так долго были заперты в приюте, что почти забыли, что они дети.

Тем временем Хоук снял с лошади седло и отвел ее в маленький кораль, а сам, размахивая лассо, двинулся к другим лошадям. Те бросились врассыпную.

— Что он делает?

— Хочет поймать другую лошадь. Желал бы я знать, он собирается разогнать их всех?

— Вы против?

— Не в этом дело. Они вернутся.

— Может быть, ваши работники смогут воспользоваться ими?

— Может быть.

Джейк не собирался объяснять, что у него нет работников. Кроме того, его больше интересовал Хоук. Тот накинул лассо на Соутута, худшую лошадь на ранчо. Соутут не признавал ни веревки, ни повода. Он пойдет за тобой куда угодно, как преданный пес, но положи ему на спину седло, и он превратится в демона.

Хоук накинул узду на Соутута, ввел в большой кораль и притянул его голову к столбу изгороди. Не в состоянии двинуть головой, Соутут не возражал, когда Хоук положил седло ему на спину.