Джейк

Гринвуд Лей Б.

— Ну, будь я проклят, — сказал Брет. — Никогда бы не подумал, что этот мрачный ублюдок справится.

Когда Мэтт подъехал к коралю, подбежал Шон, помог ему удержаться на дрожащих ногах, когда тот спешился, и взволнованно шлепнул по спине.

— Замечательно! Лучшая езда, которую я видел.

— Не так хорошо, как Хоук, — возразил Джейк. — Но так же хорошо, как Чет.

— Думаю, вы ужасны, — возразила Изабель. — Поощрять его рисковать жизнью на этой злобной лошади.

Джейк не ответил. Он смотрел на Мэтта, стараясь увидеть

его глаза, и с облегчением заметил проблеск жизни, крохотную искру в пустоте. Мэтт все так же молчал, а Вилл, как всегда, был рядом, разговаривая за него, принимая поздравления.

— Он когда-нибудь говорит? — спросил Джейк Изабель.

— Насколько я знаю, нет, но это не имеет никакого отношения к делу.

— Очень даже имеет. Что-то еще живо в этом парне, что-то, что заставило его выйти вперед, а потом подняться, когда он упал.

Теперь, когда ажиотаж после скачек улегся, мальчики постепенно осознали присутствие Джейка и затихли, глядя на него.

— Есть еще четыре лошади, которым надо напомнить, что такое иметь седока на спине.

Напряженность исчезла. Хоук, Чет и Шон устремились к коралю. Пит, выпаливая тысячу слов в минуту, сопровождал Шона. Люк Аттмор бросился к брату. Вилл выглядел так, словно не знал, что ему делать, но в конце концов остался с Мэттом.

— Время заняться обедом, — сказала Изабель Брету. — Думаю, тебе придется принести воды и поискать сухие дрова.

— Я хочу посмотреть.

— После того, как сделаешь свое дело.

— Я не боюсь.

— Даже и не думала этого.

— Что его гложет? — спросил Джейк, когда мальчик отошел.

Изабель выглядела настолько возмущенной формой вопроса, что Джейк подумал — она не ответит, но девушка произнесла своим самым чопорным тоном:

— Он вырос в Бостоне. И не умеет ездить верхом.

— Ну, будь я проклят.

— Очень надеюсь, что так и будет, если позволите кому-нибудь из мальчиков убиться на этих лошадях.

Джейк взглянул ей в глаза.

— Мадам, а вы умеете ездить верхом?

— Я могу править фургоном.

— Здесь от этого мало толку.

— Я живу не здесь, мистер Максвелл. Мне не придется привыкать к тому грубому образу жизни, который вы, кажется, находите нормальным. Может быть, я должна даже сказать — привлекательным.

— Вы можете говорить все, что хотите. Если жизнь здесь так тяжела для вашей чувствительной натуры, рекомендую уйти в дом к вашему больному. Если, конечно, не считаете это тоже слишком грубым для ваших нежных чувств.

Лицо Изабель застыло.

— Я промыла его раны, когда они были грязными и гноились.

— Знаю. И не могу понять, почему вы не лежите больная рядом с ним.

Изабель сверкнула глазами.

— Не знаю, специально ли вы оскорбляете меня лично или презираете женщин вообще, но, думаю, вы грубый, бесчувственный и недалекий человек. Не удивлюсь, если вам нравится смотреть, как люди подвергают свою жизнь опасности. Это

как раз то, что человек вашего склада находит забавным.

— А что считаете забавным вы, мадам?

— И не подумаю сказать и доставить вам удовольствие высмеять меня.

— А если пообещаю не смеяться?

— Я вам не поверю.

Она смотрит на него, словно перед ней таракан. Да он просто дурак, что потратил даже пять минут, думая о ней, беспокоясь, как она справляется одна. Женщины вроде нее всегда справляются.

Их красота зачаровывает одного бедного мужчину за другим.

— Я постараюсь не попадаться вам на глаза, пока вы не уедете.

Выражение лица Изабель сразу изменилось, гневная гордость исчезла.

— В том-то и дело — мы не можем уехать.

Глава 4

— Что значит — вы не можете уехать? — спросил Джейк, направляясь к хижине.

— Ничего. Это не ваша забота.

— Моя, если вы намерены остаться на моем ранчо, — он указал на Мерсера. — С ним будет трудно сговориться, когда вы его освободите.

Изабель расстроилась. Ей не хотелось держать Мерсера связанным, но она не могла позволить ему вернуться в Остин раньше ее.

— Что вы предлагаете?

— Мы могли бы отдать его фермерам. Думаю, он сможет хорошо работать.

— Мистер Максвелл, я понимаю, вы очень невысокого мнения о женщинах вообще и обо мне в частности, но… — она остановилась. Джейк ухмылялся. — Вы смеетесь надо мной?

Он перестал улыбаться.

— Разве я мог позволить себе что-нибудь подобное?

Более неискреннее выражение невинности трудно было себе представить.

— Да, хотя не понимаю, почему.

— Припишите это моему ужасному характеру — ну, знаете, вроде нежелания спать в кровати.

Максвелл старался вывести ее из себя и преуспел, но Изабель не хотела, чтобы это было заметно.

— Я беспокоюсь о мальчиках, ведь у всех драматическая судьба. У вас сжалось бы сердце, если бы вы узнали.

Следующей мыслью было, что Максвелл не похож на человека, у которого может сжаться сердце от чужой беды. Он, скорее, сочтет, что любая неудача — их собственная вина.

— Почему жизнь у них не складывается? Кое-кто из них выглядит вполне прилично.

— Они все приличные. Но не верят людям.

— Звучит так, словно кучка неудачников плачет только потому, что никто не балует их. Конечно, если вы сбывали их людям вроде ваших фермеров, я могу понять.

Изабель следовало бы знать, что он постарается поставить ей в вину все их неудачи.

— Я не имею никакого отношения к их прежнему размещению.

— Может быть, и нет, но вы заварили эту кашу. Что будет дальше?

Она не понимала, зачем пытается что-то объяснить. Он мужчина, а мужчины, по-видимому, всегда считают — если женщина имеет какое-то отношение к делу, которое не удалось, то именно она в этом виновата.