Джеймс Бонд: Официальная биография агента 007

Пирсон Джон

— И?

— И не спускали с неё глаз. Кстати, вылететь в Лондон сегодняшним рейсом уже не получится, поэтому я заказал для вас билеты на поезд до Парижа. Поезд отправляется завтра утром, в восемь сорок пять.

— И это значит, — сказал Бонд девушке, — что выполняя распоряжение М., мы поедем в одном купе.

— Романтично, мистер Бонд.

К тому времени, как они прибыли на вокзал, он, наконец, добился того, что она стала называть его Джеймсом.

— А что насчёт Хейнкеля? — спросила она.

— Начальник австрийской станции сообщил о нём в полицию. Как только тот попытается пересечь границу, его остановят.

Они вошли в поезд, и на Бонда тут же

навеяло нечто ностальгическое. Весь день они провели в купе, наслаждаясь компанией друг друга и наблюдая пейзаж Австрии за окном — после ужасов последних дней это было чем-то необыкновенным. А вечером поужинали в вагоне-ресторане первого класса (Бонд подумал, что британское правительство не будет против такого обслуживания девушки). Потом наступила ночь, и позабыв об агенте 009, Бонд провёл её в объятьях своей спутницы. Он с удовлетворением обнаружил, что был прав относительно её рта. Оправдывал он себя только одним: он не спускает с неё глаз, выполняя распоряжение М.

Когда он проснулся, было ещё темно. До границы с Германией было часа два. Над головой Бонда мягко горел ночник. Девушка спокойно спала. Однако Бонд не сомневался: проснулся он не зря. Где-то рядом поджидала опасность. Он потянулся к своей кобуре, вытащил из неё пистолет, тихо снял его с предохранителя и стал ждать. Вскоре кто-то нажал на дверную ручку. Дверь не поддалась — заблаговременно заблокированная им при помощи деревянных клиньев. Тогда ручку уже стали неторопливо дёргать.

— Паспортный контроль. Откройте, пожалуйста, — донеслось снаружи.

Бонд узнал голос, который уже слышал в зоопарке в Венгрии.

— Одевайся, — сказал он проснувшейся девушке. И крикнул находящемуся снаружи: — Мы уже проходили один паспортный контроль!

— Этот другой. Полицейский. Откройте!

К тому времени, как Бонд с девушкой были уже одеты, дверную ручку подёргали ещё раз, нажали на дверь, и она открылась на полдюйма.

— Мне нужна ваша спутница, мистер Бонд! — сказал Хейнкель. — Откройте дверь!

— А если я этого не сделаю?

— Не нервируйте меня, мистер Бонд. Вы уже достаточно мне насолили. — Г олос Хейнкеля был мягким, но в нём звучала угроза. — Я-то думал, что вы уже умерли. С чистой совестью уехал из зоопарка, хорошо поел, хорошо выспался. А когда вернулся, то увидел, что вы не только остались в живых, а ещё и имели наглость сбежать. Вместе с вами из зоопарка исчез и весьма редкий экземпляр, и ещё один — тот, который сейчас находится с вами в купе. К счастью, мои связи в вашем австрийском офисе помогли мне выяснить путь вашего следования. И на этот раз вы меня не одурачите. Со мной пятеро вооружённых людей. Ну же, открывайте эту чёртову дверь, Бонд!

Понимая, что Хейнкель не блефует, Бонд убрал клинышки и отступил назад. Его противник стоял в коридоре, куря сигару и небрежно держа в руке автомат, который Бонд видел у него ещё в зоопарке. Рядом с ним стояли его суровые спутники.

— Отдайте пистолет.

Бонд отдал ему свой пистолет.

— Мило, — сказал Хейнкель, бросив взгляд на подругу Бонда. — Утешайте девушку в отсутствие 009? Ладно, пошли.

Купе Хейнкеля располагалось в дальнем конце поезда, и Бонд с девушкой пошли вместе с ним и его сообщниками по раскачивающемуся коридору.

— Не спешите, мистер Бонд. У нас ещё целых два часа до границы. За это время мы успеем разговорить вашу спутницу, которая, как я понял от своего источника, обладает весьма ценной информацией.

По перестуку колёс Бонд мог сделать вывод, что поезд едет довольно быстро. Хейнкель шёл позади него, а за Хейнкелем шла Нашда. Бонд оценил ситуацию.

Если он сейчас ничего не предпримет — у них с девушкой не останется ни единого шанса. Как только Хейнкель со своими сообщниками закончат их пытать, то тут же от них избавятся — им не нужны свидетели. Проходя заднюю дверь вагона, Бонд решил рискнуть. Пусть шанс невелик — но всё же он лучше, чем неумолимое приближение к смерти. Изображая из себя споткнувшегося, он одной рукой толкнул противника в живот, а другой открыл входную дверь вагона. На мгновение и он, и Хейнкель повисли над бездной. Бонд сохранил равновесие, а захваченный им врасплох Хейнкель — нет. Словно перегруженный почтовый мешок, он свалился с подножки и полетел в темноту. Бонд заключил девушку в объятия. Не дожидаясь, пока люди Хейнкеля начнут по ним стрелять, он крикнул:

— Прыгаем!

И вместе с ней соскочил с поезда. Он вспомнил, как во время войны высаживался в сельскую местность Франции на парашюте — тоже в ночное время. Инстинктивно он вдавил голову в плечи и приподнял колени. Они приземлились на мягкую землю и покатились к основанию железнодорожной насыпи. Когда Бонд пришёл в себя, девушка стояла над ним со слезами на глазах, и спрашивала, не мёртв ли он.

До Инсбрука* было десять миль. //город на западе Австрии, южнее границы с Германией// Прихрамывая, они пошли в ближайшую деревню. Когда они, наконец, добрались до неё, было уже утро. Спина Бонда болела ужасно. Они направились в полицейский участок, где их едва не арестовали. Тело Хейнкеля было обнаружено неподалёку от места их падения. Он умер, ударившись о мост.

После звонка начальнику австрийской станции в Вене, Бонд с девушкой были доставлены в Инсбрук, а оттуда уже отправились в Лондон — на этот раз самолётом.

14. Правда об М.

К ЭТОМУ МОМЕНТУ мне стало жаль Бонда. Почему его начальство к нему так несправедливо? Он парится здесь уже целых шесть недель — вполне годный к выполнению своих обязанностей, и только и ждёт сообщения из Лондона, а они — ни слухом, ни духом. Пять раз за последние два дня он пытается связаться с М. — безуспешно. Я-то цинично думал, что он наряжался тогда для прогулок с Ханичайл, а он, оказывается, всё ждал, когда, наконец, получит указание лететь в Лондон. Секретная служба была смыслом всей его жизни — это было очевидным. И столь же очевидным было то, что его беспокоит отсутствие внимания к нему со стороны начальства.

К тому моменту, как он закончил свой рассказ о будапештском деле, ему принесли телеграмму. Он прочёл её, состроил гримасу, а потом передал мне. Это было сообщение, которого он ждал уже давно. «Оставаться на месте, ждать приказов и не пытаться выходить на телефонный контакт. М.» Теперь я уже воочию убедился в том, что чувство такта в Секретной службе оставляет желать лучшего.

— М. в последнее время невыносим, — пояснил Бонд. — Всё думает, что пробудет на этом посту вечно — как и Гувер* в ФБР. //директор ФБР с 1935 по 1972 годы//

Наконец-то я услышал от него и упрёк в адрес своего начальника. До этого времени он говорил о нём только в положительном ключе.

— Не думал, что М. может быть настолько груб, — сказал я.

Бонд улыбнулся.

— Он — старое умное чудовище, — сказал он. — Вежлив и дипломатичен на публике, но заноза для подчинённых. Долго держал нас всех в тонусе, но постепенно стал терять хватку. Был такой момент, когда я даже выручил его.

Откинувшись на спинку стула, Бонд закурил.

155