Джеймс Бонд: Официальная биография агента 007
Шрифт:
— Конечно. Когда я был в Токио, то предложил Кисси жениться, но она не согласилась. А потом вышла замуж за японца из компании «Шелл», — Бонд состроил гримасу. — Однако стоит отдать этому человеку должное — он заботился о мальчике и никогда не запрещал мне с ним видеться. Я несколько раз выбирался в Японию и забирал мальчика в Англию. Показал ему Гленко, представил семье — его семье. Он ведь полноправный представитель рода Бондов. Сейчас ему десять. Я записал его в школу в Итоне, и через год-два он пойдёт в неё учиться. Надеюсь, он станет лучше, чем его отец.
— А станет ли? — спросил я.
— Искренне на это надеюсь. Он умнее, чем был
Бонд увлечённо говорил о своём сыне, словно не желая затрагивать эпизод, который случился с ним после отъезда из Японии, а именно — когда ему «промыли» мозги в СССР. Сделано это было с одной единственной целью — вернуть его в Лондон с тем, чтобы он убил М. Он так и не вдался в подробности того, как это произошло, сказал только, что по отношению к нему применили «специальные лекарства» и сыграли на его «подсознательной обиде на М.»
— А применяли ли они фрейдистские методики с целью задействовать в вас ненависть к людям, напоминающим вам отца*? — спросил я. II возможно речь идёт о мнении Фрейда об Эдипове комплексе — эротической привязанности мальчика к матери и восприятии отца как соперника.
— Не знаю. Знаю только, что лечение сэра Джеймса Мэлони стёрло из моей памяти все эти детали.
— Какова была реакция М.?
— Он отреагировал на мои действия удивительно спокойно. Конечно, он догадывался о том, что произойдёт — его ведь предупреждали — и дал ситуации разрешиться — с тем, чтобы потом меня «добить». Он победил и на этот раз. Я сразу был переведён в агенты «второго сорта», и после моего излечения, таких заданий, которых Флеминг описал в «Голдфингере» и «Шаровой молнии», мне больше не доверяли. Вместо этого меня направили на Ямайку разбираться с гангстером Скарамангой — довольно скучная история, хотя Флеминг и постарался придать колорита своему повествованию. Было у меня и второсортное задание, описанное им в сборнике рассказов «Осьминожка».
— Как вы отреагировали на выход фильма «Доктор Ноу»?
— О, это было забавно. Забавно видеть, что герой на экране — это совсем не ты. Однако сам Ян гордился своим детищем. «Ты должен быть мне благодарен, — говорил он. — Не каждому при жизни удаётся стать героем романов и фильмов».
— И что вы ответили?
— Что я мог бы обойтись и без этого. И, в конце концов, мы оба немного подустали от всей этой бондовской суеты.
— А другие фильмы?
— Я видел большинство из них. Товарищ Шон Коннери продолжал меня играть, и я чувствовал, как моя личность постепенно растворялась в нём. Я снова спросил себя: «А существовал ли я на самом деле?» Было странным сидеть в зале и смотреть на себя на экране, в то время как критики думали, что я — всего лишь легенда. Помню, как после фильма «Доктор Ноу» Флеминг давал большой приём, и там было много икры — столько я не видел в течение всей своей жизни. Никогда не забуду, как стоявшая рядом со мной женщина сказала, что такого героя, как Джеймс Бонд, просто не может существовать. Тогда Ян подошёл к нам и попытался меня ей представить. Она не поверила — подумала, что её разыгрывают.
— Вы имели какой-то процент от фильмов?
— Это шутка? Даже Яну досталось всего несколько тысяч, и тех он не успел потратить. Когда, будучи в Германии, я узнал о том, что он умер — меня хватил шок. Вместе с ним словно ушла какая-то часть меня. — Бонд сделал паузу. — А теперь прошу меня извинить, продолжим в другой раз.
Он встал со своего
— Значит, вы всё-таки женитесь? — спросил я.
— Да. Всё уже назначено. Завтра, в здании городской мэрии. Цилиндры, фраки — всё как положено.
Я предположил, что он шутит насчёт цилиндров, хотя и не был в этом уверен.
— А служба? Вам ведь звонили из Лондона, чтобы убедить вернуться?
Наконец-то я увидел, что Бонд вышел из себя.
— Да чёрт бы их побрал. Они всегда так. Пока ты в их распоряжении — с их стороны никакого интереса. Но как только ты им говоришь, что уходишь
— то сразу становишься нужен. Детский сад какой-то. Но как бы то ни было, они опоздали. Я уже принял решение.
— Это действительно так?
— Да. Хочу мира и нормальной жизни. Теперь, когда у меня есть такая возможность, я не упущу её.
Когда Бонд ушёл, я переоделся, принял душ, заказал себе виски с лимонным соком и пообедал в одиночестве у бассейна. Внезапно Бермуды показались мне слишком жаркими и сонными. Отель, да и целый остров, казалось, заснули, и я представил себе, как там, за закрытыми ставнями, пары молодожёнов предавались послеобеденной сиесте.
Размышляя о решении Бонда, я понимал его. Он действительно заслужил того, чтобы начать спокойную жизнь. Ханичайл, конечно, дама своенравная, но он с ней справится. Очевидно, что она любит его, и он её, похоже, тоже. У них родятся дети — братья и сёстры молодого Джеймса Судзуки. Возможно, Бонд даже купит себе тот дом в Кенте — с видом на французское побережье.
Мои сонные размышления были прерваны неожиданным появлением Августуса.
— Не знаете, куда ушёл коммандер? — спросил он.
Я покачал головой.
— О нём спрашивает сэр Уильям Стивенсон.
Я подошёл к телефону.
— Он не дал даже намёка на то, куда уходит? — спросил Стивенсон.
— Думаю, что он ушёл к Ханичайл, — ответил я.
Возникла пауза — мой собеседник словно переговаривался с кем-то, кто находился с ним в одной комнате.
— Вы не могли бы подняться ко мне? — попросил он. — Тут его коллеги из Лондона, и он им нужен — срочно.
Я поднялся на частном лифте на крышу — в мансардную комнату, в которой побывал в свой первый вечер, когда приехал сюда. Кроме сэра Уильяма, в ней находилось ещё три человека. Один был невысоким пожилым мужчиной с густыми бровями и пронзительным взглядом, другой — с забавным, покрытым рубцами лицом, и третий — мальчишеского вида, с взъерошенными седыми волосами.
Сэр Уильям представил мне их по очереди. Первым оказался сэр Джеймс Мэлони, вторым — Билл Таннер, а третьим — профессор Годвин из отдела генетики Аделаидского* университета. IIгород на юге Австралии/1 Интересовало всех только одно: где Джеймс Бонд? Я ответил, что он, возможно, на яхте, и пообещал им помочь его найти.
Мы взяли жёлтый Кадиллак сэра Уильяма, и направились в порт, где пришвартовывалась яхта Хани.
— Ну и как он? — спросил меня Таннер.
— Прекрасно. Он в отличной форме.
— Как вы и говорили, Бермуды пошли ему на пользу, — сказал он сэру Джеймсу.
Таннер спросил меня и о том, как продвигается моя книга, и был весьма удивлён, когда узнал, что Бонд рассказывает так много о своей жизни.
— Осталось совсем немного, — сказал я. — Период между делом полковника Суна и нынешним отпуском Бонда на Бермудах. Он расскажет мне об этом после свадьбы.