Джеймс Поттер и Зал Пересечения Старейших
Шрифт:
— Глава Отдела Мракоборцев, ты хотел сказать, — послышался голос из проходящей мимо группы. Табита Корсика была во главе этой группы и смотрела на Джеймса оглянувшись. — Простите за вмешательство.
Остальная часть группы смотрела на Джеймса с непроницаемыми улыбками. Все они носили синие значки.
— Да, сказал Джеймс громко, но слегка неуверенно. — так и есть.
— Твой отец глава волшебной полиции? — спросил Зейн, переводя взгляд с удаляющихся Слизеринцев на Джеймса. Джеймс скривился и кивнул. Ему удалось прочитать еще один значок.
Зейн внезапно повернулся и ткнул Ральфа локтем в бок.
— Лучше надень этот значок, приятель, а то твои друзья с факультета подумают, что ты поддался Ложной Истории и Аврорам-Империалистам, или как-там.
Джеймс моргнул, внезапно вспомнив о том, о чем Ральф говорил минуту назад.
— Ты сказал, твой сосед по камнате взял этот твой GameDeck?
Ральф улыбнулся без следа веселья.
— Ну, может и не он. Но кто-то взял его. Не так уж много людей о нем знали. Если они только не говорили о нем за моей спиной. Все что я знаю — он пропал после того как я вам его показывал. Подозреваю, что ребята с факультета просто зачищали комнату от контрафактной магии.
Он вздохнул.
Джеймс не мог отделаться от отвратительного чувства, которое холодело внутри него. Оно было завернуто в обертку из приторной миролюбивости некоторых слизеринцев и этих странных значков. А теперь один из них украл странное магловское устройство Ральфа. Почему?
Они шли мимо Зала Наград Хогвартса, когда Зейн, забежавший вперед, позвал их.
— Эй, тут списки клубов. Давайте займемся чем-нибудь внеклассным, — он наклонился, изучая один из листов. — «Читайте Руны! Предсказывайте свою Судьбу и Судьбы ваших Друзей! Изучите Язык самих Звезд.» Бла-бла. «Клуб Созвездий. Встречаемся в одиннадцать по вторникам на вершине Западной Башни.» Звучит как клевая отмазка для опозданий. Я в игре, — он схватил перо, которое было прикреплено к полочке длинным шнурком, театрально пожевал его и накорябал свое имя на листе.
Джеймс и Ральф подошли к нему. Ральф наклонился и стал вслух зачитывать заголовки объявлений.
— Клуб Дебатов, Клуб Волшебных Шахмат, Факультетские Команды по Квиддичу.
— Что? Где? — заволновался Зейн, все еще держа в руке перо, будто он хотел что-то им проткнуть. Он нашел пергамент для желающих попасть на пробы в Когтевранскую Команду по Квиддичу и начал вписывать свое имя.
— Надо бы раздобыть одну из этих метел. Какие у меня шансы, как думешь, Джеймс?
Джеймс взял перо у Зейна, качая головой в волнении.
— Все может быть. Мой отец стал Ловцом Гриффиндора в свой первый год. Самый молодой Ловец в истории команды. Из-за него даже поменяли правила. Раньше первокурсники не могли попасть в команду. Теперь это разрешено, но бывает очен-очень редко, — Джеймс написал свое имя внизу объявления Гриффиндорской Команды по Квиддичу. Пробы, он посмотрел,
— Ральф, а ты не запишешься за Слизерина? Давай! Все твои друзья уже сделали это! — Зейн набросился на крупного мальчика.
— Неа, у меня никогда не ладилось со спортом.
— У тебя? — искренне воскликнул Зейн, неуклюже кладя руку на плечо Ральфа. — Да ты крепче кирпичной стены! Все, что тебе нужно, — навестись на цель, и вся их защита будет снесена напрочь! Осталось только найти метлу, которая тебя выдержит, мой ширококостный крепыш.
— Заткнись! — сказал Ральф, выкручиваясь из хватки Зейна, но улыбаясь и заливаясь красным. — Вообще-то, я думал о вступлении в Клуб Дебатов. Табита думает, что я в этом буду хорош.
Джеймс заморгал.
— Табита Корсика попросила тебя вступить в Клуб Дебатов Слизерина?
— Вообще-то, — сказал Зейн, глядя на объявление Клуба Дебатов. — команды не разделены по факультетам. Просто есть некие команды А и Б. И люди из разных факультетов есть в каждой команде. Там даже есть некоторые из приехавших учеников Альма Алерон.
— Так почему бы тебе не пойти и подписаться, Ральф? — спросил Джеймс. Ральф, судя по всему, очень даже хотел.
— Я не знаю. Может и попробую.
— О, смотрите, Петра Моргенштерн в Команде А, — сказал Зейн. Он начал вписывать свое имя.
Джеймс вздохнул.
— Ты вступаешь в Команду Дебатов только потому, что там есть Петра Моргенштерн?
— А ты можешь придумать причину получше?
— Знаешь, — сказал Джеймс, посмеиваясь. — Петра встречается с Тедом, мне кажется.
— Мой отец говорит, что девушки не могут сказать, что любят мороженое, пока не попробовали всех сортов, — мудро заявил Зейн, вставляя перо в держатель.
Ральф нахмурил брови.
— А это еще что значит?
— Это значит, что Зейн думает, что может дать Теду фору в вопросах романтики, — сказал Джеймс. Он одновременно восхищался и сильно беспокоился насчет полного отсутствия тормозов у Зейна.
— Это значит, — ответил Зейн. — что Петра не может узнать, что ей нужно в мужчине, пока у нее не будет шанса узнать их как можно больше. Я думаю исключительно в ее интересах.
Ральф некоторое время пялился на Зейна.
— Ты ведь в курсе, что тебе одиннадцать, так?
Джеймс остановился, а Зейн и Ральф пошли дальше. Его взгляд привлекла фотография в одном шкафу с трофеями. Он наклонился и сложил ладони чашечкой вокруг лица, чтобы не мешали блики солнца на стекле. Фотография была черно-белой, живой, как и все волшебные фотографии. Это был его отец, молодой, худощавый, его дикие, непослушные черные волосы нависали над знаментым шрамом. Он нервно улыбался в камеру, а его глаза будто пытались избежать встретиться с кем-то за пределами обзора камеры. Рядом с фотографией в рамке стоял большой трофей из серебра и какого-то синего кристалла, который светился переменчивым и закрученным светом. Джеймс прочитал табличку под кубком.