Джеймс Поттер и Зал Пересечения Старейших

Липперт Джордж Норман

Ральф явно не был впечатлен его речью. Зейн опустил чашу с кофе обратно и принялся внимательно разглядывать поверхность стола.

— Я не знаю… — пробормотал он.

— Что такое? — спросил Джеймс нетерпеливо.

Зейн поднял взгляд.

— Кажется, все удается слишком легко. Нет, ну правда. Я имею в виду, сначала у приятеля Ральфа оказывается эта его сумка для камней — в правильное время в правильном месте. Затем, не важно, что вы об этом думаете, но нам реально повезло с заклятием Визиум-Инептио. Еще до этого была куча совпадений — ты сумел найти место, где был спрятан трон Мерлина, заметив королеву вуду на

берегу озера в ту ночь и сопоставив это с удачно вышедшей в тот же день статьей в «Ежедневном Пророке» о краже из Министерства. А теперь мы выясняем, что Табита рассекает на посохе Мерлина. Неприятно это говорить, но что это за темный заговор, который так легко может быть раскрыт тремя недотепами-первокурсниками вроде нас?

Джеймс рассердился.

— Да, ты прав, мы просто невероятные везунчики. Учитывая, сколько пришлось потрудиться и необходимость соблюдать крайнюю осторожность. И кроме того, все ведь сходится, верно? То, что участники заговора Мерлина высокомерно полагают, что никто не способен надуть их, вовсе не означает, что все это не по-настоящему. Помните, что случилось, когда мы открыли портфель Джексона? А ведь я еще не успел рассказать вам, что со мной случилось на прошлой неделе!

Ральф подскочил, чуть не сбив на пол стакан с тыквенным соком. Он смотрел на Джеймса около секунды диким взглядом, затем успокоился.

— На прошлой неделе? Когда?

— Той ночью, когда мы ходили к Хагрдиду, после того, как мы разделились, — ответил Джеймс. Он описал, как коридоры Хогвартса вокруг него превратились в лесную чащу, его странный путь к острову Пещерной Цитадели и таинственную призрачную фигуру, приказавшую ему принести реликтовую мантию ей. Зейн слушал с явным интересом, в то время как лицо Ральфа было белее мела, на нем ничего не отражалось.

Когда Джеймс закончил, Зейн спросил:

— Ты думаешь, что это и правда была дриада?

Джеймс пожал плечами.

— Не знаю. Она была похожа на ту, что мы повстречали в лесу, но в то же время отличалась. Она пульсировала и мерцала, если вы понимаете, о чем я. Я ощущал это буквально у себя в голове.

— Может, это был просто сон, — осторожно заметил Зейн. — Ведь звучит очень похоже.

— Это не могло быть сном. Я в это время находился в коридоре, ведущем к общей гостиной. Я не имею привычки ходить во сне.

— Я просто спросил, — мягко сказал Зейн, опуская глаза.

— Что?! — вскинулся Джеймс. — Может, ты считаешь, что и Мерлин — просто сон тоже? Когда я растворился в воздухе прямо перед твоим носом той ночью, и только призрак Седрика смог вернуть меня обратно?

— Ну, конечно же, не считаю. Просто этот рассказ выглядит странноватым. Был ли ты в лесу или все-таки в коридоре? Что из этого было реальностью? Я имею в виду, понятно, что тебе это все показалось ужасным видением. Но, возможно…

Ральф продолжал изучать свою пустую тарелку.

— Это не было сном.

Джеймс и Зейн уставились на Ральфа.

— Тебе что-то известно, Ральф? — спросил Зейн.

Ральф вздохнул.

— То же самое случилось и со мной.

Глаза Джеймс расширились, у него отвисла челюсть.

— Ты видел Пещерную Цитадель? И дриаду? Ральф, почему же ты молчал?

— Я и не знал, что это были они! — сказал Ральф, поднимая взгляд. — Меня ведь не было с вами в ту ночь в лесу, когда вы видели остров и повстречались с дриадой,

помните? Так вот, на прошлой неделе я направлялся через подземелья к комнатам Слизерина, и тут-то оно и произошло: коридор сменился на лес точно так же, как ты, Джеймс, описывал. Я видил остров и леди — древесного духа — но не понял, что это. Я тогда решил, что она была привидением или чем-нибудь в этом духе. Она сказала, чтобы я принес ей реликвию, но я струсил. У меня не было опыта относительно странных волшебных путешествий-вне-тела и тому подобного. Я попытался убежать прочь и внезапно очутился перед входом в общую гостиную Слизерина, где и должен был быть. Я беспокоился, не спятил ли я, потому и не рассказал. Я подумал, что вся эта магия отрицательно подействовала на мой разум. Честно говоря, я не уверен, не случилось ли того же и с тобой.

— Я даже догадываюсь о причинах, — закивал Зейн.

— Но почему и ты тоже? — спросил Джеймс. — Ведь у тебя нет реликвии. Она хранится у меня.

Зейн склонил голову и оттянул уголок рта в комичном выражении предельной концентрации, возникающем у него, когда он серьезно задумывался.

— Может, это случилось просто потому, что Ральф в Слизерине. Я имею в виду, он участвовал в дебатах против Петры и меня. Таким образом та штука, чем бы она ни являлась, посчитала его чем-то вроде слабого звена. Она могла решить, что сможет заставить Ральфа предать тебя и, выкрав мантию, принести ее на остров. Я не имею в виду, что ты мог бы, Ральф, — добавил Зейн, покосившись на Ральфа.

— Да все равно. Я в любом случае никогда не притрагивался к этой вещи, — миролюбиво ответил Ральф.

— Полагаю, в этом есть смысл, — признал Джеймс. — Тогда почему подобного не случилось и с тобой тоже, Зейн?

Зейн поднял взгляд к потолку с блаженной улыбкой.

— Потому что я чист как свежевыпавший снег, конечно же. И к тому же я никогда не возвращался к тому острову. Слишком уж все это странно для меня.

— В любом случае я не смог бы украсть мантию, даже если и захотел бы, — сказал Ральф, наморщив лоб. — На ней ведь Запирающее Заклятие Зейна. Джеймс — единственный, кто может открыть чемодан.

— Думаю, ты мог бы утащить ее вместе с чемоданом, — хмыкнул Джеймс. — Кто хочет, тот сможет.

— К счастью, этого не будет, — серьезно сказал Ральф.

Зейн отодвинул от себя пустую чашку из-под кофе.

— Дриада, или кто она там, вовсе не обязательно должна знать об особом запирающем заклятье на чемодане, что бы там ни было. Но тот факт, что это случилось с вами обоими, доказывает, что кто-то хочет заполучить мантию и знает, что она у нас. Если это не Джексон и не кто-то из его шайки, то кто тогда?

— Помните, что нам говорила зеленая дриада? — сказал Джеймс. — Она сказала, что деревья проснулись, но многие из них… как она выразилась?

Зейн кивнул, припоминая.

— Она сказала, что они «переменились», как молоко, когда истекает срок его годности или как-то так. Другими словами, некоторые деревья стали плохими. Они на стороне хаоса и войны. Думаете, ваша с Ральфом голубая дриада — одна из этих плохишей, пытающаяся выглядеть хорошей?

— Возможно, — сказал Ральф — Она была красивой и улыбалась, и все такое, но у меня было сильное чувство, что если я не принесу ей мантию, эта улыбка очень быстро обернется голодным оскалом. Вот что напугало меня. Это и ее ногти.