Джейн Элиот
Шрифт:
Его действия никогда не выходили за рамки приличий, но Джейн не нравились эти частые визиты, маслянистые взгляды и незаметное постороннему взгляду тщательное прощупывание ее фигуры. По совету его жены она старалась не подпускать его близко и не оставаться наедине, но однажды в классной комнате, где проходили занятия, забился воздуходув, и печка стала нещадно дымить. Ей пришлось отпустить учениц по домам и вызвать миссис Памберли, а потом вместе с ней дружно выгребать золу и сажу. Несмотря на надетый фартук и косынку, она перепачкалась и вспотела, поэтому, когда в очередной раз в класс заглянул Крайтон, такой респектабельный в дорогом костюме и цилиндре с перчатками,
Отправив помощницу выносить весь мусор, она решила без обиняков выразить настойчивому ухажеру свое негодование.
– Мне не нравятся ваши частые визиты, мистер Крайтон. Я считаю, что появляясь здесь, вы компрометируете мое честное имя и рискуете опорочить и свое.
– высказала она давно накипевшие слова.
Этот старый хорек усмехнулся, и сделав несколько шагов, оказался почти вплотную к ней.
– Я рад, что вы правильно расценили мои появления здесь, мисс Элиот, и хочу сказать, что мне тоже надоело ходить вокруг да около. Я намерен взять вас под свое покровительство и честно говоря, меня не интересует, нравится вам это, или нет. Такая красивая женщина как вы, достойны блистать в обществе, и я обеспечу вам тот образ жизни, для которого вы рождены.
Его толстые пальцы ловко схватили ее бледное от напряжения лицо и он попытался поцеловать ее, за что получил звонкую и хлесткую пощечину. Он отреагировал мгновенно, заломив ее руку за спину так, что от боли у Джейн выступили слезы.
– Отпустите меня, подлый негодяй!
– сквозь зубы прошипела девушка.
– Не раньше, чем ты поймешь, что меня надо слушаться и относиться с уважением.
Сейчас будет тебе уважение, - подумала разозленная девушка и свободной рукой схватила со стола книгу, оставленную ученицей, и с чувством вмазала ею по плечу
хама.
– Что здесь происходит?
– донеся властный голос от дверей.
Рука Крайтона разжалась, он быстро сделал шаг назад и скроил постнострадальческую мину, а потом через силу криво улыбнулся и с преувеличенной любезностью отозвался:
– Дорогой барон, у нас состоялся крайне неприятный разговор с новой учительницей нашей городской школы для девочек. Она плохо выполняла свои обязанности, и печь в классе засорилась.
– А я и не знал, что в обязанности учителей входит уборка и отопление классов. Насколько я помню, в расходных накладных предусмотрено жалованье для помощницы, которая обязана всем этим заниматься.
Загадочный голос, так напугавший Крайтона, приблизился, и Джейн узрела еще одного представителя местной аристократии Саутфорда. Он был моложе и выше чем Крайтон, но весь седой и двигался с трудом, опираясь на трость. Хотя лицо его более приятным и вызывало больше доверия, чем лицо Крайтона, Джейн недружелюбно сверкнула глазами и вредным голосом добавила:
– И в данный момент учительница вместе с помощницей вместе устраняют эту маленькую неприятность, а ей всеми силами стараются помешать.
На эту реплику ей не ответили, барон молча стоял и пораженно не сводил с нее глаз, смотря прямо в лицо и не пытаясь мысленно пройтись по изгибам ее фигуры, как делали многие до него. Он просто любовался ею, не таясь, не извиняясь и не скрывая своего восхищения.
– Крайтон, представьте меня вашей собеседнице.
– обратился он к фабриканту, не поворачивая головы.
Тот с раздражением, которое даже не пытался скрыть, процедил:
– Барон, позвольте представить вам мисс Джейн Элиот, учительницу нашей школы, мисс Элиот - это барон Саунпорт, самое влиятельное лицо нашего округа, член
Представив их друг другу, Крайтон быстро откланялся, не скрывая своей злости, ушел. Джейн опять осталась наедине с мужчиной и такая ситуация начинала ей надоедать.
– Мы не закончили с уборкой, поэтому я прошу прощения за свой неуместный внешний вид, - как можно вежливее намекнула она на неожиданность его визита.
– Вы прекрасны в любом облике, - как зачарованный ответил барон и опять надолго замолчал.
Джейн не знала, как реагировать на такое искреннее и в то же время почтительное восхищение. Он смотрел на нее не со страстным желанием обладать, как герцог, и не похабно-похотливым отношением как Крайтон. Это было почти чистое беспримесное восхищение ее красотой, которое было так непривычно Джейн и она не знала куда прятать глаза и как себя вести. Неловкое молчание прервала миссис Памберли, шумно обрадовавшись визиту барона. Ее восклицания и охи разбили интимную атмосферу, которая начинала смущать девушку и она почти с облегчением попрощалась с бароном и вышла из класса.
Ночь она провела почти без сна. Восхищенное лицо немолодого барона напомнило ей другие глаза того, кого она хотела забыть. Но стоило ей закрыть глаза и лечь на простыни, как она начинала слышать низкий и вкрадчивый голос: «я оказался прав, моя маленькая гордячка. Ты будешь делать то, что я захочу» и ощущать его руки на себе. Иногда томление разбуженной плоти было так велико, что она почти плакала, тоскуя о ласках и объятьях герцога. В эти минуты она осознавала, что если бы герцог нашел ее сейчас и приказал идти с ним, она бы пошла за ним безропотно и обреченно, настолько велико было ее желание еще раз почувствовать его руки на своей груди и губы на коже.
Утром она твердо пообещала себе, если барон присоединиться к Крайтону и тоже будет преследовать ее, она будет искать место в пансионе при монастыре. И хватит с нее похотливых самцов!
Впоследствии она не раз вспоминала о своих мыслях и горько усмехалась им. Да, барон стал заходить так же часто, как и Крайтон, но почему-то его визиты не так раздражали Джейн. Она с горечью признавалась себе, что на фоне других самовлюбленных самцов барон смотрелся выигрышно и благородно. Он ни разу не позволил себе ни намека на что-то большее, чем простое внимание, был всегда вежлив и корректен. Каждую неделю он неизменно встречал ее у ворот школы и провожал до церкви, где она пела в церковном хоре, а после службы, также учтиво и почтительно провожал обратно домой.
Она уже почти все знала о нем от вездесущей миссис Памберли - барон был болен неизлечимым пороком сердца, рано овдовел, взрослый сын стал военным и уехал, а барон стал жить уединенно и замкнуто, не то по причине нелюдимости, не то и вправду доживал последние дни. Джейн и сама частенько замечала, что ходить ему тяжело и нарочно замедляла шаги, думая, что он не видит. Поначалу они почти не разговаривали, а Джейн упрямо молчала, не желая первой начинать разговор.
Но постепенно барон разговорил ее, аккуратно и ненавязчиво расспрашивая об учебе в пансионе, друзьях и тете. Она отвечала сдержанно, справедливо полагая, что все эти разговоры между ними, и прогулки ни к чему хорошему в глазах местных кумушек не приведут. Она всячески старалась дать понять барону, что не хочет излишнего внимания к своей персоне, но тот лишь молчаливо улыбался и продолжал рассказывать о своих путешествиях в дальние жаркие страны, где сердце замирало от восторга и невысказанных слов.