Джихан-2
Шрифт:
Я понял, что должен был сделать.
Первый выстрел угодил вампиру в голову. Я готов был поклясться, что пуля пролетела сквозь шлем ночного кровососа не изменив направления и не причинив немертвому никакого вреда.
Я немного изменил прицел, и вторая пуля также прошла через грудь кровососа.
"Хана…" — подумал я.
"Стреляй!!!" — рявкнул внутренний голос.
Траектория третьего заряда прошла через живот существа.
«Ниже» — уже несколько озадачено произнес голос во мне.
Четвертый выстрел угодил туда, где у нормального мужика уже
Дикий вой, чудовищный, закладывающий уши, полный ужаса и смертной тоски пронесся над полем, заглушая треск пожара, звуки выстрелов, стенания обезумевших людей и ржание коней.
Я не раздумывая сделал пять выстрелов подряд по тем, кто шел впереди блестящей шеренги и пять раз попал.
Разглядывать, как корчатся и умирают исконные враги рода человеческого, у меня не было времени. По моей позиции дружно ударили десятки автоматов. Я сполз в канаву и отполз на несколько метров правее.
Понимая, что враги слишком близко, и одному мне не отбиться, я схватил за шиворот ближайшего дружинника, встряхнул его:
— Мужик — они же дохнут.
— Мы все умрем. Они ведь такие же люди как мы, живут только дольше, знают больше.
— Ну и что? Пусть придут и сожрут?!
— Да, это наша судьба питать их, носителей древнего знания, — говорилось это обреченно, покорно без интонаций.
«Гипноз» — промелькнуло у меня в голове: — "Клин вышибают клином".
— А может ты хочешь, чтобы они тебя в жопу трахнули?! А давай лучше я!!! Порты снимай, дядя. Моя рука потянулась к его ремню. На мгновение в глазах человека мелькнуло выражение слезливой покорности, дескать делай что хочешь.
Но тут я узнал его, а он узнал меня. Это был никто иной, как лейтенант дворцовой стражи Кротов, к которому отец отправлял меня с запиской в ночь накануне выступления.
В мутных глазах дружинника стал разгораться огонь ненависти. Казалось, он сейчас разорвет меня на части, или сделает со мной то же самое, что я предложил ему.
Я выпрыгнул из канавы, подхватив вдруг оказавшимся таким тяжелым РПК.
Ругаясь последними словами, грузный, огромный, страшный мужик двинулся на меня, поднимая автомат.
Я изловчился, ударил ногой по стволу, и пули лейтенанта ушли в землю. Ориентируясь скорее на чутье, на мышечную память, я несколько раз быстро выстрелил по нападающим. Пара жутких предсмертных воплей ответила моему пулемету.
— Туда, стреляй мудила грешная! — крикнул я.
Лейтенант налетел, выбил из рук оружие, пихнул меня обратно в канаву и навалился сверху занося руку для удара, дыша табачным перегаром и чесноком:
— Паря, сказывай, быстро сказывай, как мертвяков положил, а то ведь клянусь, отделаю как Бог черепаху.
— А кто упырей стрелять будет, коли не сознаюсь? — с некоторым ехидством поинтересовался я.
— Данилушка, поведай мне это слово тайное, чтобы пулю заговорить. Век буду водкой поить, если живы останемся.
— Мужик, я покажу. Делай как я.
Выбравшись из-под горообразного лейтенанта, я установил пулемет, скороговоркой повторяя: "Цель пониже пупка, повыше
Не сговариваясь ты поползли в разные стороны, руганью и тычками приводя в чувство бойцов.
Мне показалось, что ожесточенный огонь противника, который поливал каждый метр нашей позиции не слишком прицельным, но частым и плотным огнем, несколько нарушил наведенный ужас. Не-то грохот очередей и вой пуль действовали отрезвляюще, не-то занервничав, нелюди потеряли способность внушать страх другим.
Вампиры были слишком близко. Легко было сообразить, что пока бойцы очухаются, нападающие подойдут метров на 50. А с 50 метров, даже стреляя от бедра, при наличии лазерного прицела промахнуться невозможно. И люди, которые еще не вполне пришли в себя, начнут вставать прямо под кинжальные очереди ночных упырей.
Я подхватил автомат с убитого ополченца, поменял диск в пулемете и выскочил, крича дурняком: "Вставайте, сукины дети", побежал вдоль канавы, петляя как заяц, прыгая и кувыркаясь, периодически ныряя под защиту земляного бруствера, со страху и отчаяния вопил нечто непотребное по "мокрожопых вояк", которые боятся ходячих мешков с говном, стучал прикладом и каблуками по головам дружинников, сваливал на них комья земли, заставлял их стрелять и орал куда нужно целиться.
Пули завывали совсем рядом, жирно чмокались в землю. Но и моя "адская машинка" не молчала. Поставленный на огонь очередями пулемет огрызался свинцом, и нежить, которая слишком старательно целилась и неуклюже двигалась в своих тяжелых балахонах, валилась на землю по-двое, а то и по-трое. Но автоматы в цепи, сделав несколько очередей безнадежно замолчали.
"В атаку, за мной!", — закричал я. Понимая, что делаю, возможно, последнюю глупость в жизни я выскочил из придорожного кювета и побежал навстречу врагу, щедро угощая вампиров пулями.
РПК смолк. На мгновение меня охватил приступ паники. "Кротов, бл*дь, падла, подставил!" — заорал я, бросая пулемет и сдергивая «калаш» с плеча.
В этот момент, откуда-то издалека, не из цепи, ударили очереди.
Вначале я не узнал его, без плаща и головного убора с перемазанным пылью лицом.
Но это был мой отец. Левой рукой он поддерживал на переносице очки, а правой держал автомат, засевая пулями пространство перед собой. Как он не убил кого-нибудь из своих — это до сих пор для меня загадка. Видимо Бог иногда помогает безумцам.
На какое-то мгновение вампиры дрогнули. Они решили, что в обозе люди оклемались достаточно, чтобы пойти в контратаку. Даже я почувствовал, как сразу стало легко.
Сзади кто-то рявкнул: "Пригнись!", и оставляя дымный след полетела граната. Я совсем забыл, что княжеские гвардейцы были вооружены настоящими, а не фитильными гранатами. И метали они их на 50–60 метров. Я рухнул, дергая затвор автомата и беря на прицел ближайшие серебристые фигуры. Взрыв оглушительно ахнул, разгоняя остатки страхов.