Джим Хокинс на острове с сокровищами
Шрифт:
— Это если у пиратов будешь коновалом! — усмехнулся Хокинс и добродушно потрепал Клопа по голове, с обилием уже проявившихся седых полянок. — У наших морячков с деньгами не очень, а налёты на торгашей мы почти не проводим. Тот, с голландцем — скорее случайность!
Мальчишки тут же принялись все вместе мечтать о том, как бы было здорово сбежать на Ямайке на какое пиратское судно, и вместе с пиратами ходить в походы: грабить богатых негоциантов и обыскивать их пузатые корабли, в поисках незамеченной взрослыми разбойниками, добычи.
— Или пускай наши моряки бунт тут подымут, на «Саффолке», — вмешался вновь Клоп в разговор. — Как Эвери! Он ведь
— Кидд! — передразнил кроху Джим. — прекращай! А то кто из офицеров услышит и решит что мы рехнулись от употребления местных горячительных напитков и задумали неслыханное: бунт юнг и попытку захвата одними ими — боевого королевского линейного корабля! За такое перевешают всех, за одни лишь разговоры. Или вдуют плетьми или розгами — до лохмотьев кожи на спине…
— А всё же было бы здорово… — не унимался Клоп. — Перевешать к чертям, этих проклятых скотов, взрослых — потом самим захватывать на «Саффолке» корабли индийцев или китайцев, да даже и нашей или голландской, Ост-индской компаний. Говорят у них, всех четверых, что ни корабль — то сплошь дорогущие специи, шелка, серебро, фарфор, драгоценные камни, монеты и многое подобного! У нас ведь одних пушек — штук семьдесят или около того! Какой торговец выдержит?! Пару рейдов и всё, по домам…
Мальчишки внове с жаром принялись расписывать все прелести подобной «вольной жизни»: как смогут делать что хотят и не слушаться приказов, жить полными хозяевами на судне, жрать и пить — от пуза! А в случае успеха с торговцами, вскоре купить себе новые документы на родине и спокойно встретить старость, подальше от этого проклятущего флота.
— Мы не умеем управлять судном! — наставительно напомнил Джим, когда юнги, в мальчишеском азарте споров, словно пьяные, чуть не рвали на себе одежды, доказывая что нужно что то обязательно сделать подобное, как только прибудут на Ямайку. — Не знаем как обращаться с пушками, а по их немалому весу, пока что и тянуть, после выстрела, в «обратку» — нам не по силам. Сколько бандажей выдают морякам и канонирам, за сорванные спины, ежегодно? — тысячи! Догнать торговца: нужны люди на паруса, обстрелять и запугать — канониры. Знать следует, где именно прятаться от флотилий, вроде нашей, что как раз за пиратами и отправляется в поход — ведь тамошние места для нас новые, не изведанные. Если, по слухам, индийцы и китайцы слабы и медлительны, и почти не умеют стрелять из орудий, то Ост Индийские компании, наоборот: обладают если и поганенькими моряками и офицерами, которых погнали прочь из королевского флота своих стран, но всё же как самые богатые компании своих держав имеют — собственные многокорабельные флотилии, а то и небольшие сухопутные армии, и связываться с ними как то совершенно не хочется, ибо некуда будет уйти с награбленным!
— Мадагаскар, Маврикий, Нассау! — неслось Джиму со всех сторон. Но он лишь ухмыльнулся и помахал раненной рукой, словно бы удивляясь наивности своих товарищей по кубрику.
Вскоре все юнги успокоились и принялись готовиться ко сну, и лишь Клоп недовольно бухтел в своём уголке, устраиваясь на новенькой циновке что подарил ему Джим, ибо пришла его очередь спать на полу: «Всё равно — на воле лучше! Сами себе господа, Джентельмены Удачи, почти как Джентельмены Прирождённые… и денежки, тоже. Как такая жизнь годами в прислуге у матросни, так лучше месяц в славе
Хокинс вынужден был признать что он согласен со своим младшим товарищем и пожалуй, если бы был хоть один процент возможным, и сам рискнул — попытался захватить «Саффолк», пускай даже и смешной ватагой «пороховых мартышек».
Ночью подростку снились странные пираты: одноногие на костыле или однорукие, с крюком вместо руки.
Они указывали ему на горизонт и кричали: «Адмирал Хокинс — веди нас в бой с индийскими мандаринами и китайскими апельсинами! Разграбим их «корабли-дворцы» и захватим миллионы цехинов, для гульбищ в кабаках Бристоля!» Мальчик злился и указывал что они его путают, но потом махнул рукой и отправился с новыми подчинёнными куда то вдаль…
За последующие десять дней стоянки на Мальте, рана Джима потихоньку стала затягиваться и вскоре он сам, при помощи тонкого сапожного шила — смог слегка пробить корку гноя на ней и выдавливая понемногу, почти полностью убрать нарыв с руки.
Ещё через три дня рана уже почти что совершенно не болела и подросток уверился в правильности того лечении что Клоп узнал от офицеров, на небольшой вечеринке на борту судна, по прибытии эскадры на остров.
В тот день когда Хокинс окончательно удостоверился в силе раки и решился ею как следует запастись, а для этого было сгворено, с остальными юнгами, немного обнести кого из пьяных моряков, которые в подобном состоянии регулярно доставлялись шлюпками на борт «Саффолка»: как английских, так и греческих или неаполианских, которых, с негласного разрешения местных властей — было разрешено набирать подобным образом в экипажи судов британской военной эскадры.
Нередко именно юнги тащили, по указке офицера, новоприбывших невменяемых мужчин в кубрики и трюмы, и по пути могли легко обчистить карманы или взять какую одежду, в полутьме корабельных проходов и трапа.
Так вот, в тот день когда было решено вновь пополнить запасы «огненной воды эллинов», перед обещанием скорого отплытия в Вест Индию — и прибыла партия мальчишек с берега: все загорелые и щуплые, даже более заморыши чем те что были юнгами ранее. И их, всей оравой в два десятка душ — кинули сразу же в кубрик к нынешним юнгам корабля.
Тут же случилась и потасовка: один из старшаков отвесил наступившему ему на ногу новичку «островитянину» подзатыльник и тот немедля ответил боданием обидчика в голову. Новенькие достали какие то осколки лезвий из карманов и принялись ими размахивать, постоянно тараторя и визжа, словно бы умалишённые.
— Черти! Режьте чертей!!! — орал кроха Клоп и прятался в укромном углу кубрика, считая что сейчас что то и начнётся.
Джим первым сориентировался среди «старых» юнг и сорвав свой гамак кинул его в сторону галдящей оравы пришлых мальчишек, теснившейся компактно возле двери помещения кубрика.
Пока новички истерично сбрасывали с себя полотнину, Хокинс двумя ногами прыгнул в первого стоящего к нему «пришлого» и сбил того с ног. Свалившийся потянул на пол ещё пяток новичков.
Теперь, когда в отряде «пришлых» образовался условный «коридор», уже старшаки и кто из группы самого Джима, перешли к атаке и начали, предварительно что метнув во врагов, атаковать их ударами рук и ног.
Схватка продлилась не более трёх минут: юнг южан избили и пинками отбросили к переборкам. Потом Джим, показывая на увесистый нож в своей руке, и указывая знаками на такие же, в руках кое кого из старшаков за его спиной — стал спрашивать кто из новеньких понимает по английски.