Джинн и Королева-кобра

Керр Филипп

— Потрясающе, господин Гупта, — вымолвил он наконец. — Так лазить по канату! С одной рукой! Просто чудо какое-то!

Джалобин неуверенно улыбнулся.

— Разумеется, но… — пробормотал он.

— Все в порядке, папа, — с нажимом сказал Дыббакс. — Я рассказал ему о твоих знаменитых индийских трюках.

— Ах вот как?!

— Вы должны показать мне этот фокус еще раз, господин Гупта, — сказал Джаггернаут. — Только предупредите заранее. Чтобы я ничего не пропустил.

— Ну что вы, разумеется, вы ничего не пропустите! — Джалобин сердито зыркнул на Дыббакса, немало удивившись тому, что молодой американский монах поверил несусветным байкам этого мальчишки. — Это — э-э… неплохое зрелище, мой друг, хотя

хвалить себя самого вроде как не пристало. Только… могу я попросить вас об одолжении? Пожалуйста, никому об этом не рассказывайте. Мне бы не хотелось, чтобы люди подумали, что я ищу внимания или тем паче славы…

— Ладно, я вас не подведу. — Джаггернаут улыбнулся. — А теперь давайте-ка я покажу вам с ребятами ашрам.

День выдался такой жаркий, что двигаться вообще было очень трудно, а на вершине скалы, где находился розовый форт, зной стоял вовсе нестерпимый, точно на гигантской, раскаленной солнцем наковальне. Даже Джалобину-индийцу, проявлявшему — в противоположность Джалобину-англичанину — чудеса выносливости, было очень худо. К тому времени, когда Джаггернаут показал им все спальни, где жили саньясины, библиотеку и огромный зал с куполом, где гуру Масамджхасара обычно выступал перед своими последователями, Джалобин уже начал хватать ртом воздух, точно рыба на суше. Жару не облегчали ни легкая, почти невесомая индийская одежда, ни мягкие фетровые шлепанцы. Совсем плохо ему стало в центре компьютерной поддержки, где множество саньясинов отвечали на телефонные звонки людей, купивших где-нибудь в Великобритании и Соединенных Штатах компьютер фирмы «Дингл».

— Что с вами, мистер Джалобин? — тихонько спросила Филиппа.

Обмахиваясь оставленной кем-то газетой, дворецкий дышал шумно и прерывисто.

— Со мной? Думаю, ничего страшного. Я бы только хотел, чтобы не было так жарко, вот и все.

Не успел он это произнести, откуда ни возьмись налетела туча и, подобно огромному пляжному зонтику, закрыла розовый форт от палящих солнечных лучей. Температура воздуха тут же упала на несколько градусов.

— Вот это да! — Джаггернаут ошарашенно уставился на тучу. — Тут такого никогда не было.

Джалобин вздрогнул.

— Не может быть, неужели опять? — сказал он на хинди и сердито покачал головой. — Уже два желания попусту потратил!

— Ничего страшного, — утешил его Джон. — Со всеми бывает.

— Но сейчас это случилось со мной, — горестно отозвался Джалобин. — Причем не впервые. Точно такая же история произошла со мной, когда я познакомился с Нимродом и он подарил мне три желания за то, что я вызволил его из бутылки.

— Джон прав, — сказала Филиппа. — Вам не за что себя корить.

— Все хорошо? — уточнил Джаггернаут. Он не понял ни слова из того, что эти четверо говорили на хинди, но по поведению Джалобина уловил, что он чем-то расстроен. — Джанеш? Панчали? С вашим папой все в порядке?

— Он тяжело переносит жару, — пояснил Джон по-английски. — Но как только набежала туча, ему сразу стало лучше.

— Хотел бы я, чтоб это было так! — пробормотал Джалобин. И это оказалось уже третьим его желанием за один день. Оно тут же исполнилось, и Джалобин и впрямь почувствовал себя лучше. Тут уж он не стал горевать о зря потраченном желании. Напротив, он поглубже вдохнул, выкатил грудь, расправил плечи и радостно закивал. — Наш Джон прав. Я действительно чувствую себя куда лучше. Словно принял какую-то волшебную пилюлю. — Он поморгал и широко улыбнулся. — Давненько я не чувствовал себя так славно. Года этак с тысяча девятьсот восемьдесят девятого, когда «Манчестер Сити» выиграл у «Манчестер Юнайтед» со счетом пять — один. Я уж думал, что больше никогда не буду так счастлив в жизни.

— Что ж, наслаждайтесь, пока можете, — процедил Дыббакс. — Боюсь, всем нам скоро придется пожалеть о том, что вы профукали три желания. Помяните

мое слово. То, что здесь только что произошло, — настоящая катастрофа.

— Мне очень жаль, — неискренне сказал Джалобин, сияя как начищенный самовар. Он нисколько, нисколечко не сожалел о содеянном.

— Может, нам самим стоит дать ему три желания? — предложила Филиппа. — На всякий случай?

— Нельзя, — возразил Джон. — И, согласно Багдадским законам, нельзя будет это сделать еще целый год и один день. Четвертое желание только уничтожит три предыдущих. А пятое и вовсе наделает бед. Потому что оно снабжено энантодромией. Это такое особое проклятие. Что бы ты ни пожелал, получится ровно обратное. — Джон задумчиво покачал головой. — Надеюсь, вы не хотите узнать, что случится, если дать ему шестое желание?

— Я, во всяком случае, не хочу, — заявил Джалобин. — Так или иначе, желания мои больше исполняться не будут. Ни одно, ни три. И это к

лучшему. Я не готов рисковать своим нынешним

счастьем. Ни за какие

коврижки.

Глава 12

Святоши-обманщики

Они обошли уже почти весь розовый форт. И Джалобину и детям было ясно, что попали они по адресу, это то самое место, но… Они даже не представляли, где тут искать Королеву-кобру. Форт был огромен. Видно, придется им поселиться в здешнем ашраме, если они хотят когда-нибудь найти потерянный амулет.

— Тогда никто из местных не станет задумываться, кто мы и зачем приехали, — убеждала своих спутников Филиппа. — Кроме того, мы не можем беспрерывно мотаться вверх-вниз в этой дурацкой корзине.

— Да уж, — сказал Джалобин. — Хорошенького понемножку.

— Как только мы станем новыми членами ашрама — местные называют их «садхаки», — мы сможем находиться здесь, не навлекая на себя подозрений. А сами будем держать ухо востро и быстро разберемся, где искать медальон.

— По-моему, я так и предлагал, — обиделся Дыббакс.

— На самом деле ты предлагал немного другое, — сказала Филиппа. — Ты хотел, чтобы мы притворились, будто собираемся вступить. Но в любом случае это — хорошая идея.

Джалобин объявил Джаггернауту, что они решили вступить в ашрам. Тот обрадовался, поздравил их, сказал, что они об этом никогда не пожалеют, и повел знакомиться с гуру Масамджхасарой.

Гуру восседал в кресле, какие стоят в кабинетах у зубных врачей. Само кресло стояло на возвышении внутри храма, а вокруг, на полу, расположились несколько десятков сподвижников гуру и горели сотни свечей. Гуру оказался пухленьким, похожим на Санта-Клауса человечком с густой седой бородой, в белых бесформенных одеждах и темных очках. На руке у него красовались часы «Ролекс», на голову был намотан громадный оранжевый тюрбан. Прямо перед ним висел золотой колокол, и время от времени гуру ударял в него, а потом изрекал очередное откровение, и толпа вокруг жадно внимала. На мольберте, рядом с его креслом, была установлена картина, изображавшая мужчину на высоком шесте. Он был в одной лишь набедренной повязке, а из груди и спины его торчали сразу восемь кинжалов.

— Ого! Жуть какая! — Джон даже присвистнул, но глаз от картины отвести уже не мог.

— Это факир Муруган, — сказал Джаггернаут. — Отец нашего гуру. Великой святости был человек. Невероятные чудеса творил! Вообще-то в старые времена все праведники так себя истязали. Ножи в себя втыкали, на шестах сидели помногу дней. Святость свою доказывали.

— Но нас-то не этому собираются учить, правда? — с надеждой спросила Филиппа. Одна мысль о том, что в ее тело может вонзиться что-то острое, вызывала у девочки ужас. — Неужели ты тоже готов протыкать себя ножами, брать в руки змей и спать на гвоздях? Ну же, признайся!