Джинн
Шрифт:
– Я знаю, где Аль-Хааби прятал запасные ключи, – улыбнулся Ючи-сан и потянулся к Корану, покоившемуся на торпеде. Этот тайник он обнаружил еще в Ливане, когда стал жертвой одной и разборок моделей.
Книга оказалась бутафорской и содержала в себе какие-то безделушки водителя, вместе с запасными ключами. Чудо, что громоздкий автобус уцелел, после такой разрушительной атаки.
Японец посмотрел на подруг, и включил зажигание. Посоветовавшись, погасили освещение. Двигаясь в полной темноте, в ту сторону, куда указывала Маша, через какое-то время, они осознали, что с их автобусом что-то не так. Покидая
Банни прижалась к подруге, боясь за своего самурая, который вдруг скрылся из вида. А когда он вернулся, облегченно вздохнула.
– Маша права – отсюда уже видно озеро и даже редкие огни города. И еще табличка, зияющая отверстиями от пуль, однако если присмотреться, можно прочесть название – Альмагор. Но есть проблема – блокпост нам не объехать, дорога отгорожена бетонными блоками. Придется идти пешком. – Пояснил Ючи.
– Твою мать… Может, стоит вернуться? – простонала Банни.
– Не думаю,– ответила гримерша, с тяжестью в голосе. – Нам повезло, что мы добрались сюда. Позади серая зона, а впереди израильский городок.
– Который всего в нескольких шагах от нас! – добавил японец.
Маша взяла за руку дылду подругу и повела к выходу, вслед за Ючи. Они бросили автобус, обошли блокпост и двинулись в сторону городских огней.
– Я поражена вашим бесстрашием,– вздохнула Банни, все еще не выпуская руки своей мейкаперши.
– А чего ты хотела? – заметил Ючи. – Вы – англосаксы, только управлять другими умеете. Мы более стрессоустойчивые.
– Кто это – вы? – не сдержала улыбки модель. – Японцы признанные, всем миром лидерами по количеству самоубийств!
– Самураи и русские! – скорчив обиженную гримасу, выпалил друг.
Даже Маша, сжимающая пистолет трясущейся свободной рукой улыбнулась.
Когда вокруг совсем рассвело, до военной базы, которую друзья ошибочно приняли за израильский поселок, оставалось рукой подать. Пересекая заброшенное поле, с полужелтой- полузеленой растительностью, вперемежку с камнями, невысоким кустарником и парочкой деревьев оливы, путешественники окончательно расслабились. Не обращая внимания, на покрытые пылью таблички, они спускались с холма, как вдруг метрах в ста от них пробежало какое-то животное похожее на козу, с длинными тонкими рожками. Застывшая от умиления троица, внимательно следила, как грациозно она перепрыгивает через камни, успевая при этом, наклонить голову и пожевать чахлую растительность.
Внезапно раздался взрыв и гулким эхом скатился по холму. Во все стороны полетела пыль вперемежку с землей и кровавыми кусками несчастного животного.
Друзья замерли, стараясь унять нервную дрожь в коленях. Взрывная волна подняла воздушные массы, и молчание прерывалось лишь трепетом длинных одежд женщин, вздымающихся от порывов
Глава 2
Ливанская неделя моды и огромный белый медведь
Ливан. Бейрут. Пятью днями ранее.
Модная волна захлестнула арабский мир. Она омыла средиземноморское побережье Ливана и решила двинуться дальше на восток. Общепризнанные столицы мировой моды – Лондон, Милан и Париж – были отодвинуты на второй план. На смену им пришли новые города. За три дня мода уверенно завоевала Бейрут. Были показаны десятки коллекций houte couture и pr^et – a –porter. Такие известные дизайнеры, как Карл Лагерфельд и Роланд Мювет уже представили свои новинки. На очереди были Том Форд и Аннета Ву.
Пока именитые модные дома готовились к своему выходу, эту неделю украсило настоящее восточное лакомство – ливанские дизайнеры, со своими показами в залах крупнейшего музея современного искусства Сурсок. Басаам Аль-Шериф представил новую коллекцию во дворе поместья.
Прекрасный пример ливанской, с сильным влиянием венецианской и оттоманской архитектур конца XIX века, выполненный в виде дворца, он собрал у своих роскошных лестниц, тысячу именитых гостей, среди которых белым пятном выделялись арабские шейхи. А также зажиточные ливанцы, блогеры, светские львицы, модели и, конечно же, вездесущие репортеры.
Стройные девушки на высоченных каблуках и в роскошных платьях, с драпировками, кружевными лифами и золотыми лентами на подолах, передвигались туда-сюда по ковровой дорожке, в освещении софитов и вспышек фотокамер. Уходящее за море солнце, покрывало диадемы, венчавшие их головы алыми красками.
Ючи стоял поодаль, и наблюдал за показом. Примыкающий к музею сад, прятал ветвями своих тропических деревьев людей, решивших особо не светиться перед папарацци. Молодой человек вальяжно прислонился спиной к пальме.
– Восточные красавицы. Жду не дождусь, когда начнется показ нижнего белья,– заметил Питер, работающий на дизайнера Аннету Ву вместе с Ючи.
Он подпирал собой ствол дерева с другой стороны. А глазами поедал каждую из представительниц прекрасного пола, словно одинокий койот, долго блуждавший по пустыне, наконец, нашел оазис.
– Если только это не мужская коллекция,– усмехнулся японец.
– Черт! – воскликнул Питер, и надавил на шею пядью руки, между большим и указательным пальцем, изображая приступ рвоты. – Умеешь же ты испортить настроение! Мне хватает бэкстейджа с нашим Джамалем в стрингах! Хочу вдоволь насладиться полуобнаженными девицами – у нас в Уэльсе с этим, знаешь ли, проблемы.
– Мне достаточно моей собственной девушки,– осуждающе посмотрел на Питера Ючи.
– Только если твоя девушка не виртуальная! – рассмеялась Банни, которая приблизилась к парочке у пальмы.
Длинноногая модель с детским личиком, улыбнулась уголком рта, жуя при этом карамельный попкорн.
– Вам, европейцам – этого не понять. Мне было очень одиноко, и я завел себе девушку из приложения. Что в этом такого? Она меня любит без всяких «но», скучает по мне, всегда поймет и не осудит, и никогда не вынесет мозг!