Джип, ноутбук, прошлое
Шрифт:
– Тут мы встретили человека, который говорил, что крестьяне ваши голодают, живут плохо, денег не имеют.
– Все люди разные, – повторил священник, – я знаю крестьянина, Захара Прокофьева из Загривья, тот в прошлом году отселился на хутор, в десять десятин. Ссуду взял, перенес избу, амбар, сенник, гумно, ригу. Лошадь имеет, три коровы, плуг, соху, борону. Он в землю вцепился, аки древнегреческий герой Антей: убрал камни с участка, распахал, клевер засевает для улучшения плодородности. Хорошо живет, работает.
– Батраков нанимает? – немного неприязненно – вспомнился
– Нанимает, куда же без этого. В горячую пору без лишней пары рук никуда. Захар хорошо живет, а другой крестьянин, из того же Загривья, Сенька Вражин, тоже из общины выделился. Землю продал, с долгами расплатился – и теперь к тому же самому Захару нанимается, ходит пьяный, в отрепье. Все люди разные, все. Кто пьет да жалуется, а сорок лет назад крестьяне из нашего уезда сами веялки собирали. Из всякого хлама, конечно, но собирали же. Все люди – разные.
Темнело. Семья Лазаревичей остановилась неподалеку от Санкт-Петербурга, чуть в стороне от лесной дороги. Руслан решил не въезжать в столицу ночью: запутаешься, да и фарами светить – в прямом и переносном смысле – не стоит.
– Так я не поняла, – толкнула его в спину Юля, – хорошо здесь крестьяне живут или плохо? Один говорит одно, другой – другое.
– А я тебе говорю третье: тут на месте, с людьми пообщавшись, не понятно ничего, а ты, ничего не понимая, хочешь что-то менять в истории…
– Да не хочу я уже ничего, не хочу. Я хочу есть, в душ и мужа.
Глава 2
Туманное утро. Московское шоссе. По камням мостовой тихо ползет необычный для 1910 года автомобиль – УАЗ-469. За рулем – сонный и зевающий «американец» Лазаревич.
Нет, Руслан вместе с Юлей и Аней с удовольствием бы поспали еще немного, вместо того чтобы плестись куда-то ни свет ни заря. Однако ночевка в автомобиле под Санкт-Петербургом в середине сентября – удовольствие на любителя. На любителя плеток и наручников.
Мимо каждые шесть-семь минут проплывают знаменитые питерские верстовые столбы – гранитное основание, на нем – мраморный куб, на котором – гранитно-мраморный шишак с вырезанными цифрами. Камень столбов не блестел безупречной полировкой, скорее выглядел потертым – и от этого почему-то казался гораздо более надежным и долговечным, чем сверкающие современные поделки. Такие столбы и еще сто лет простоят…
Уазик подъехал к Московским триумфальным воротам – огромному сооружению из серых колонн. Здесь путешествие застопорилось.
Остановивший автомобиль полицейский, в серой форме, с шашкой, с залихватски закрученными усами, долго объяснял, что, несмотря на то что в столице количество автомобилей пока еще измеряется сотнями, а не миллионами, а дорожная полиция отсутствует как класс, уже десять лет как действует постановление градоначальника «О порядке пассажирского движения на автомобиле». Согласно постановлению, по городу нельзя ездить:
– без номерных знаков;
– без удостоверения на управление автомобилем;
– быстрее двенадцати верст в час.
Долго же правила дорожного
Номер у УАЗа, конечно, был, еще российский, еще Российской Федерации, но Руслан, как только понял, где они оказались, свинтил его и припрятал в одной из сумок, еще до Луги.
В итоге полицейский понял, что тупой американец привык там у себя гоняться за бизонами по прерии без всяких документов и прочих глупых бумажек, и за небольшую – в его понимании – сумму согласился впустить их в город и даже сопровождать во время путешествия. Руслан поклялся всеми быками своего ранчо, что кататься по городу не собирается, всего лишь доедет до гостиницы, а оттуда – до фабрики господина Фрезе, располагавшейся по адресу Эртелев переулок, дом 10. И все. Поэтому номер и удостоверение ему не нужны.
И вот, в сопровождении конного полицейского, они покатили по булыжным мостовым Санкт-Петербурга, столицы Российской империи.
В гостиницу «Англетер».
Юля с Аней до сих пор ни разу не были в Санкт-Петербурге, а вот Руслан был один раз, один день, по приглашению старого приятеля, бывшего одноклассника. Многого он тогда увидеть не успел, из поездки запомнились разве что Исаакий, Медный всадник, Зимний дворец, Нева, «Аврора», а также то, что виски с колой лучше не смешивать.
«Англетер» была единственной гостиницей столицы, про которую он, Руслан, точно знал, что она, скорее всего, уже построена, что она приличная, а также где она находится.
Правда, полицейский гостиницы с таким названием не знал.
Хотя по описанию местоположения – «напротив Исаакия» – опознал гостиницу «Англия». Туда они и поехали.
Все трое нервничали, а пуще всего – Руслан, который постоянно боялся налететь на извозчика, которые, казалось, заполонили весь город, однако даже в таком состоянии им волей-неволей бросались в глаза различные достопримечательности.
Московское шоссе, в черте города сменившее название на Забалканский проспект, длинный и прямой как стрела… Широкий мост, перед которым они остановились, чтобы пропустить звенящий трамвай. Пассажиры трамвая прилипли к окнам, разглядывая диковинный автомобиль. Юля с Аней прилипли к окнам, разглядывая старинный трамвай… Сад, проплывший по правую руку…
– Поворачивай на Измайловскую! – взмахнул рукой полицейский.
Руслан кивнул и свернул влево.
Возле собора – какого, Руслан не знал, он считал, что в Питере соборов столько, что плюнуть некуда, – опять свернули вправо, выехав на еще один проспект, Вознесенский…
Мост со скучающим полицейским, поуже предыдущего…
Еще один мост, совсем уже узкий, метров десять от силы. Руслан не обращал бы на них внимания, если бы не страх, что под УАЗом один из мостов провалится…
Огромный дворец, бело-песочной расцветки. Перед ним стояло несколько экипажей и пара автомобилей. Старинных, но роскошных, по сравнению с которыми УАЗ выглядел как Виктор Суворов рядом с Александром Суворовым.