Джип, ноутбук, прошлое
Шрифт:
Как хорошо, что она позвонила не Торопецкому…
Измена мужу «в отместку» никогда не сделала ни одну женщину счастливее. И он, подпоручик лейб-гренадеров, не сделает ее счастливее. Так пусть она хотя бы не станет еще более несчастной.
Излив душу, Юля встала. Аккуратно вытерла глаза, стерев размазавшиеся тушь и помаду.
– Так. Все хорошо. Мы справимся.
Она посмотрела на Петра, внезапно крепко обняла его за шею и поцеловала в губы:
– Спасибо вам, поручик. Если бы не вы…
Она не закончила и убежала.
Поручик сидел и смотрел на комок салфетки. Затем нервно дернул подбородком:
– Официант! Водки!
Как же тяжело с женщинами…
Что-то холодное коснулось сердца Юли, когда она взялась за ручку двери в квартиру. Какое-то ледяное предчувствие.
«Руслан? Что-то с Русланом?»
Перед глазами мелькнула смерть, вошедшая под видом двух газетных статей. Тут же перед мысленным взором превратившихся в короткую заметку «Вчера в подъезде собственного дома ударом ножа был убит инженер Р. А. Лазаревич…».
Юля, испуганная собственными мыслями, вбежала в квартиру. Тишина. Никого. Только из спальни падает узкая полоса света и доносятся тревожные голоса. Она бросилась вперед, стуча каблуками по паркету.
Она была уже готова увидеть все что угодно, любые ужасные картины, но только не то, что увидела.
Незнакомый человек, худой, гладковыбритый, в пенсне – доктор? – заканчивал бинтовать запястья белой как мел Анечки, лежащей на кровати. Рядом стоял на коленях Руслан, прижавшийся лбом к узкой ладошке дочери. В углу сидел на стуле смутно знакомый человек, выглядевший немного виноватым.
– Что случилось?! – Юля отчаянной тигрицей бросилась вперед, к дочери, коря и проклиная себя за то, что оставила ее одну.
– Мамочка, ты же не будешь меня ругать? – Аня прошептала еле слышно, болезненно-слабым голосом.
– Господи, Анечка, да за что?!
– Я просто не хотела вам мешать… Вам и без меня тяжело…
– Аня,
Отодвинутый в сторону доктор поглядывал на коленопреклоненных родителей, спокойно капая в стакан жидкость из темной бутылочки.
– Это я виноват. – Голос Руслана был сух и даже спокоен, но лица он не поднимал. – Я, это я сказал Анечке, чтобы она не мешала мне. Я забыл… Я забыл о семье, о дочери, о тебе… Нельзя, никогда нельзя забывать о родных… Даже ради самого важного… Потому что нет ничего важнее семьи.
Юля поднялась на ноги. Чуть ли не в лицо ей уткнулся стакан, остро пахнущий валерьянкой.
– Выпейте, – хладнокровно произнес доктор.
Юля опрокинула стакан, как бокал со спиртом.
– Доктор, что здесь произошло?
– Ваша дочь пыталась перерезать себе вены бритвой.
– ЧТО?!
Доктор поймал ее в прыжке и отстранил от кровати:
– Не волнуйтесь. Покончить с собой – совсем не такое простое дело, как кажется неопытным гимназисткам. Хотя в последнее время это стало модным. Декаденты-с… Кровь свернулась раньше, чем потеря ее стала фатальной. Выпейте еще.
Юля выхлебала еще один стакан. Перед ее глазами стояла страшная картина: ее дочь, лежащая на полу в черной луже крови.
Это из-за нее… Все из-за нее… Если бы она не занялась только своими чувствами и переживаниями, она смогла бы понять, что Аня последнее время становится все более и более замкнутой и молчаливой… Если бы она сегодня не усвистала на свидание, то смогла бы, смогла бы…
Слез не было. Похоже, на сегодня лимит был исчерпан.
Смутный знакомец в углу кашлянул и повернулся, скрипнув стулом. Несмотря на свой рост, он ухитрился выглядеть почти неприметным. Но при этом все равно казался знакомым… Юля вгляделась… Протерла глаза, посмотрела еще раз.
Ахнула, стакан выпал из пальцев и разбился.
Слишком много для одного дня, слишком много. Попытка изменить мужу, чуть не погибшая дочь, а теперь еще и оживший покойник в углу.
– Николай Эммануилович?! ВЫ?!