Шрифт:
ГЛАВА 1
Дживз поставил перед нами шипящую яичницу с беконом. За употребление коей, облизываясь и толкаясь локтями, принялись Регинальд Херринг (Киппер) и я. Херринг [Херринг – от английского «herring», «селедка». Киппер – от английского «kipper» – «копченая селедка».] – мой старый приятель, нас связывают нетленные воспоминания, когда, будучи еще детьми, мы отбывали срок в Мэлверн Хаус, что в Брэмли: по сути то была начальная школа. Директором там был Обри Апджон, ужасный гад, я вам скажу, хоть и магистр
…Лишив между тем свой желудок звания «пустой» и закрепив это глотками крепкого кофе, я потянулся было к мармеладу, но тут в прихожей зазвонил телефон.
«Резиденция Бертрама Вустера» объявил я в трубку. – «У телефона Вустер личной персоной. О, привет», – заметил я, ибо трубка заговорила голосом миссис Томас Портарлингтон Траверс из Бринкли, что в Снодсбери, что возле Дройтвика. Проще говоря, это была моя обожаемая тетка Далия.
«Пламенное здрасьте подросшему поколению от подрастающего!» – я всегда был рад слышать мою тетушку, ибо она у меня своя в доску.
«Привет, привет, яблочку от яблони» – добродушно огрызнулась та. «Честно говоря, думала, что ты еще дрыхнешь. Небось только завалился после очередной гулянки?»
Моя честь была задета: – «Что ты, как можно! Вот уже целая неделя, как я встаю с жаворонками, чтобы составить компанию Кипперу. Киппер Херринг, он живет у меня, ждет переезда на новую квартиру. Ты его помнишь? Я как-то приезжал с ним к тебе летом в Бринкли. У него еще такое мятое боксерское ухо. Он сейчас работает в журнале „Сездей Ревью“. Ой, знаешь, они там начинают работать очень рано. Он тебя отлично помнит и передает привет, он всегда говорил о тебе, что ты верх гостеприимства. Ну что же, „яблонька“, рад слышать тебя. Как там у вас в Бринкли?»
– А ничего, «цветем» помаленьку, только я не из Бринкли, я здесь в Лондоне.
– Надолго?
– Днем еду обратно.
– Заходи, чайку попьем.
– Прости, не могу, я обедаю с сэром Родериком Глоссопом.
Я был удивлен. С этим господином, кстати, известным психиатром, я бы не то что обедать, даже завтракать не сел. Мы были с ним в натянутых отношениях: как-то оказались в числе заночевавших гостей у леди Уикам в Хертфордшире, где по наущению ее дочки, ранним прохладным утром, я проткнул штопальной иглой грелку в кровати вышеупомянутого господина. Правда, совсем не специально. Я же не знал, что это его грелка. И вообще, я думал, что он – это его племянник Таппи Глоссоп, с которым мы все время цапались. А джентльмены просто взяли и обменялись комнатами. Вот так вот…
«Какого черта?» – спросил я поэтому тетушку Далию.
– Какого черта? Ведь платит – он!
О, я ее понимал: пенни фунт бережет, и все такое, и все же. Я был изумлен: что может быть общего между тетушкой Далией, у которой явно все в порядке с головой, и этим отвратительным психоаналитиком. Впрочем, переиначивая житейскую мудрость, тетушек не выбирают, и мне оставалось только пожать плечами.
– Это, конечно, твое дело, но зачем это тебе. Неужели ты специально приехала в Лондон, чтобы отобедать за счет Глоссопа?
– Нет,
– Новый дворецкий? А что с Сеппинзом?
– Сеппинза нет с нами.
Я сочувственно защелкал языком. Он был неплохой дядька, этот мажордом, тем более, что мы, бывало, вместе пропускали винца в буфетной.
– Да что ты говоришь? Жаль. То-то я смотрю, он неважно выглядел в последнее время. Да, вот она наша жизнь. Я бы так сказал: он прах еси.
– Да он в отпуск уехал.
Я прикусил язык…
– А, ясно… Что ж, это совсем другой цвет лица. Знаешь, удивительно, они как сговорились: лучшие слуги, столпы, так сказать, нашего быта, лишают нас своей опоры. Ведь мой Дживз тоже с сегодняшнего утра в отпуске: собирается ловить креветок в Херн Бей. Да, раковина моего дома осталась без своей жемчужины. Я в полной растерянности.
– А я знаю, что тебе делать. У тебя есть запасная чистая сорочка?
– И не одна.
– А зубная щетка?
– Целых две, из хорошей щетины.
– Тогда собирайся, и завтра приезжай в Бринкли.
Сумерки, которые всегда наступают при отъезде Дживза, даже если это утро, начали рассеиваться. Мало что может доставить мне такое удовольствие, как погостить в загородном доме тетушки Далии. Великолепные окрестности, дорожки, посыпанные мелким гравием, гм… канализация, водопровод с чистой местной водой: плюс французская кухня повара Анатоля – божий подарок при любом пищеварении.
«Какое чудесное предложение!» – сказал поэтому я. – «Это снимает многие проблемы и возвращает меня к жизни. Завтра же спортивный автомобильчик Вустера будет смиренно стоять под твоими окнами, а сам Вустер – у твоих ног, умытый и причесанный и с песней на устах. Надеюсь также вдохновить Анатоля на создание новых гастрономических произведений. Кто из других посторонних пьет мед из твоих гостеприимных сот?»
– Всего их пять.
«Пять?» – я снова прищелкнул языком. – «Дядюшка Том уже, вероятно, близок к истерике.»
Я знал: этот старый кутила не любит гостей в своем доме. Наверняка в эти дни его дежурная молитва – «Да минет меня чаша сия».
– Тома сейчас нет. Он уехал в Херрогейт.
– С прострелом?
– Не с пострелом, а с магнатом, американским магнатом Хомером Кримом. А тот ступил на берег туманного Альбиона по причине язвы. Доктор прописал ему водолечение в Херрогейте. А Том будет держать его руку и выслушивать, какая же гадость эта наша вода.
– Ну и язва!
– Как?
– А наш дядюшка ультраист. Ты вряд ли слышала это слово, я его узнал от Дживза. Ультраист – это человек, который оказывает бескорыстные услуги, не считаясь ни с чем.
– Ха, бескорыстный! У Тома с Кримом назревает очень важная сделка. Если она пройдет, Том станет обладателем пакета без налога на прибыль. Поэтому Том сдувает с него пылинки как с родного.
Я понимающе кивнул, хотя, может, это пустое при телефонном разговоре. Я прекрасно понимал ход мыслей сводного дядюшки. Мой Т.П. Траверс настолько мелочен, что мог скопить этой мелочи не один мешок: он никогда не прочь припрятать одну-другую монетку за каминный кирпичик. Ибо он считает, и не без основания, что если немножко добавить, то будет немножко больше. И уж чему он раскроет свои щедрые объятия, так это возможности не платить налоги. Он трясется за каждое пенни пред лицом родного Правительства.