Джонатан Стрендж и мистер Норрелл
Шрифт:
— Этот человек был последним англичанином, читавшим письмена Короля, — с трудом выдавил Винкулюс.
— Однако твой отец не передал ему книгу. Вместо этого он съел ее на пивном состязании в Шеффилде.
Винкулюс сделал еще глоток и вытер губы тыльной стороной ладони.
— Четыре года спустя родился я. Мое младенческое тело покрывали синие письмена. В семнадцать я отправился на поиски того человека в Дербишире — к тому времени он был еще жив. И вот одной звездной летней ночью Книга Короля и ее последний читатель встретились и выпили вина. Мы сидели на гребне холма, смотрели на Англию, лежащую
— То самое пророчество, о котором ты рассказал Стренджу и Норреллу?
Винкулюс, зашедшийся в приступе кашля, кивнул.
— И еще о безымянном рабе.
— О ком? — нахмурился Чилдермас. — Кто это?
— Некий человек, — отвечал Винкулюс. — Я должен был хранить его историю. Сначала он был рабом. А совсем скоро будет королем. Настоящее имя его было утрачено в момент рождения.
Чилдермас задумался.
— Ты о Джоне Аскглассе?
Винкулюс раздраженно хмыкнул.
— Если бы я имел в виду Джона Аскгласса, я бы так и сказал! Он вообще не волшебник. Простой человек, такой же, как все. — На мгновение предсказатель задумался. — Только чернокожий.
— Никогда не слышал о таком, — сказал Чилдермас.
Винкулюс удивленно посмотрел на него.
— Разумеется, не слышал. Ты прожил жизнь за пазухой чародея с Мэйфер. Тебе известно не больше, чем ему.
— Что с того? — Чилдермас напрягся. — Разве этого мало? Норрелл — человек выдающийся, как и Стрендж. Они ошибались — людям свойственно ошибаться, но их заслуги неоспоримы. Все верно, я человек Джона Аскгласса, или мог бы стать им, если бы Король вернулся. Однако ты не станешь отрицать, что заслуга возрождения английской магии принадлежит им обоим, а вовсе не Королю.
— Им обоим? — с издевкой переспросил Винкулюс. — Им обоим? Ты все еще ничего не понял? Они — всего лишь заклинание Джона Аскгласса! И всегда были только его заклинанием, и ничем больше! А сейчас Король снова вершит свою магию!
68
«Да»
Февраль 1817
Синеватые вспышки на воде то исчезали, то снова появлялись.
— Что там? Что происходит, мистер Норрелл? — воскликнул Стрендж.
Норрелл ударил по поверхности воды, стирая огненные линии, но теперь вода в блюде осталась темной и неподвижной.
— Он ушел, — произнес мистер Норрелл.
Стрендж закрыл глаза.
— Как странно, — удивленно заметил хозяин. — Что ему делать в Йоркшире?
— Он точно решил свести меня с ума! — воскликнул Стрендж. В голосе волшебника слышались гнев и обида. — Почему он не захотел просто поговорить со мной? После всего, что я сделал, разве ему не интересно хотя бы взглянуть на меня?
— Он — старый чародей и старый Король, — ответил мистер Норрелл. — Вряд ли его так легко чем-нибудь поразить.
— Среди чародеев принято уважать наставников. Я всегда восхищался вами. Я так хотел выразить свое восхищение ему!
— Однако вы затеяли все это для того, чтобы освободить миссис Стрендж, — напомнил Норрелл.
— Да-да, разумеется, вы правы, — раздраженно согласился Стрендж. — Разумеется, и все же… — Он не закончил фразу.
Наступило молчание. Затем Норрелл задумчиво промолвил:
— Вы сказали, что волшебникам свойственно желание
Стрендж вздохнул.
— …В тот год Джон Аскгласс страдал от некой странной хвори, что случалась с ним время от времени. Когда Король поправился, в своем доме в Ньюкасле он решил отпраздновать выздоровление. Короли и королевы преподносили ему великолепные и роскошные дары — золото, рубины, слоновую кость и редкие пряности. Чародеи дарили Королю волшебные подарки — невидимые покровы, поющие деревья, ключи от тайных комнат, и каждый стремился превзойти остальных. Король величаво благодарил всех. Последним к Королю подошел волшебник, которого звали Томас Годблесс. Руки волшебника были пусты. Он сказал: — «Государь, я принес тебе деревья и холмы. Я принес тебе ветер и дождь». — Короли и королевы, благородные леди и лорды и прочие волшебники онемели от подобной наглости. Однако в первый раз после болезни на лице Короля заиграла улыбка.
Стрендж задумался.
— Похоже, что я оказался среди этих королей и королев. У меня не оказалось достойных даров. Где вы прочли эту историю?
— В «Наставлениях» Белазиса. В юности я страстно увлекался книгой Белазиса, а этот эпизод всегда казался мне загадочным. Я пришел к заключению, что Томас Годблесс заставил деревья и холмы приветствовать Короля каким-то мистическим образом, например, кланяться при его появлении. Тогда меня обрадовало, что я смог отгадать загадку, которая оказалась не по плечу Белазису. Долгое время я не вспоминал об этом, потому что не видел в подобной магии никакого смысла. Много лет спустя я обнаружил похожее заклинание в «Языке Птиц» Ланчестера, который взял его из какой-то древней книги, ныне утерянной. Ланчестер признавался, что не понимает смысла заклинания, а я уверен, что Томас Годблесс использовал именно его или похожее. Если вы так хотите поговорить с Джоном Аскглассом, мы могли бы попробовать. Мы попросим Англию поприветствовать Короля!
— И что это нам даст? — спросил Стрендж.
— Да ничего! На первый взгляд в этом нет никакого практического смысла. Однако мы напомним Джону Аскглассу, как тесно он связан с Англией, а также окажем Королю должное уважение, которого он вправе ожидать от своих подданных.
Стрендж пожал плечами.
— Хорошо. Все равно ничего лучше мы не придумаем. Где у вас «Язык птиц»?
Волшебник оглядел комнату. Книги, совсем недавно бившие черными крыльями, в беспорядке валялись по всей комнате.
— Сколько здесь книг? — спросил Стрендж.
— Четыре или пять тысяч, — ответил Норрелл.
Волшебники взяли по свече и отправились на поиски.
Джентльмен с волосами, словно пух от чертополоха, энергично шагал по обнесенной стеной дороге к деревне Старкросс. Стивен тащился за ним — от одной смерти к другой.
Теперь Англия наполнилась для него ужасом и горем. Ветки и сучья казались застывшими всхлипами, а сухие листья, трепетавшие на ветру, напоминали о повешенном Винкулюсе. Вот разорванный лисой кролик в кустах — скоро джентльмен с волосами, словно пух от чертополоха, так же безжалостно уничтожит леди Поул.