Джони, о-е! Или назад в СССР 4
Шрифт:
— О, господи! — взмолился генеральный секретарь коммунистической партии Советского Союза.
Если бы не сводные таблицы типа «Микрософтовского» «Экселя», я бы завяз в бумажных или даже электронных отчётах. А так, мне присылали архивированные файлы, я их распаковывал, и видел движение дел по всем направлениям бизнеса, которые, сводились в баланс. Были, конечно и другие бухгалтерско-финансовые отчёты от ежедневыхдо месячных, но эти я просматривал редко. В основном, когда совершались значимые зделки или поступали значимые платежи. А так, всё «пасла» моя служба безопасности.
Разрешение на продажу части выпускаемых новейших процессоров я получил и от имени Делаваля заключил контракт с СССР на их покупку и другой контракт с фирмой Мицубиси на их продажу. Таким образом, для японцев я стал предпочтительным бизнес-партнёром. Тем более, что таким образом мне не надо было возвращать японцам валюту, конвертируя рубли в йены. Проводили взаимозачёт и японцы мне оставались чуть-чуть должны.
Кадрами я обрастал легко, опираясь на выпускников Приморских вузов. Имея диплом МФТИ, я защитил, сначала кандидатскую, потом докторскую, и получил соответствующие регалии. Ну, как защитил? В зачёт пошли мои новаторские технологии в области микроэлектроники и защита проходила в «закрытом» режиме. Да, что там… Мне просто выписали соответствующие документы.
За счёт них меня уважительно встречали в наших вузах и приглашали (по моей просьбе) в комиссии по защите дипломов, причём как в Политехнический, так и в другие институты, где я отбирал себе кадры. А зачем два раза собеседовать, когда можно и темы дипломов подсказать и потом посмотреть, как человек справился с поставленной ему задачей.
Как не странно, времени хватало на всё. Слава богу, мы выстроили большое двадцатиэтажное здание под офис. Прямо на Луговой. Забив в фундамент две тысячи пятьсот семидесятиметровых свай. На этом фундаменте мы отрабатывали технологию бурения и наполнения полости бетоном, в дальнейшем использованную нами при строительстве моста через пролив Босфор.
Здесь тоже пробуренные полости заполнялись морской водой, так как мы ставили фундамент в бухте «Золотой Рог» и, заливаемый в них бетон, вытеснял морскую воду.
Юрий Владимирович, когда мы с ним встретились на следующий год, и он слушал мой отчёт о проделанной работе (как-то у нас так повелось), уважительно на меня посмотрел, когда я ему об этом рассказал.
— Серьёзный ты человек, Евгений Викторович, — сказал он. — Как у тебя получается, всё успевать и делать всё высококачественно?
— Э-э-э, — «затормозил» я и пошутил. — Это, наверное, потому, что у меня в голове компьютер, а не мозг.
— Может быть, может быть, — очень серьёзно и несколько задумчиво произнёс Юрий Владимирович.
Его задумчивость меня насторожила, но последствий для меня не имела. А я, и вправду, всё больше стал замечать в себе какой-то излишний порядок. Программный порядок, что ли? Я стал помнить свои сводные таблицы, видя их буквально перед глазами. Такие способности не естественны человеку. Он и текст на листе формата «А-;» не представит визуально. Есть, конечно, индивидуумы,но таких единицы, на сколько я знаю. И сам я такими способностями ни в той, ни в этой жизнях не обладал. Раньше не обладал. А сейчас с какого-то времени стал обладать… Да-а-а… Только с какого? Не с того ли,, когда в меня вселилось нечто? Проникло в мою ментальную матрицу, млять. Пузырь, грёбаный!
Я и отчитывался Юрию Владимировичу, почти не глядя в напечатанные на моём лазерном принтере листы. А отчитывался подробно, отвечая за каждый потраченный рубль, фунт, доллар, или йену. Он и так всё это знал, но я долбил его цифрами, и не потому, что хотел замучить, а потому, что мне это нравилось. У меня сходился баланс и были хорошие не только финансово-экономические показатели, но и валовые. То есть количество выпущенной продукции с учётом рассчитанной потребности населения. И не только рассчитанной, но и подтверждённой маркетинговыми исследованиями.
Студент — движитель торговли и прогресса. Особенно, если ему ставить адекватные задачи и нормально платить. А жадничать мне резона не было. Мне нужны были грамотные и, главное, надёжные, кадры.
— И память у тебя, точно, как у компьютера. Вот сколько, например, будет, если триста сорок пять умножить на шестьсот сорок шесть?
— Э-э-э, — сказал я и к своему ужасу понял, что знаю ответ. Не считаю, а именно, знаю.
По моим глазам и лицу Юрий Владимирович понял, что я знаю ответ и задумчиво произнёс со вздохом:
— Вот-вот…
А я понял, что говорить, что не знаю ответ, будет глупо.
— А ты не хочешь отдаться нашим учёным.
— Да, не девушка я, чтобы отдаваться, — вспылил я. — Ну, зачем вы снова и снова поднимаете этот вопрос?
— Да, ладно, чего ты? Не хочешь, не надо. И самому не интересно?
— Не интересно! — буркнул я.
— Потому, что страшно? — спросил Андропов тихим голосом.
Я подумал-подумал, пожал плечами, скривился и кивнул.
— Это, как не хотеть узнавать, что ты неизлечимо болен, — сказал я.
— Ну, почему, вдруг, болен. Тут, скорее всего, несколько иное.
Глава 27
Юрий Владимирович сделал паузу и внимательно сквозь стёкла очков посмотрел мне в глаза.
— Твой отец занимался э-э-э, внеземными технологиями. Ты слышал, наверное, что под Приморским Дальнегорском в семидесятом году разбился НЛО?
— Слышал, но разве это правда?
— Кто знает? — пожал плечами генеральный секретарь. — Никто не видел, ни обломков, ни пришельцев. Только несколько человек, посланных, чтобы обследовать место предполагаемого, э-э-э, крушения, потом стали проявлять странные способности. Быстро и точно считать, например. Вспоминать какие-то события, которые раньше не переживали. Необычные способности… Вот и ты…
— Мне тогда было десять лет и отец уже с нами не жил, — сказал я.
— Жить не жил, но с тобой встречался.
— Вы думаете, он заразил меня? — усмехнулся я, так как знал, что это не так.
— Заразил, не заразил, но результат на лицо, как говорится.
— А где мой отец, Юрий Владимирович? Он живой хоть? Мать считает, что его спрятали в каком-то НИИ.
Андропов вздохнул.
— Он исчез при невыясненных обстоятельствах.
— Его убили?
— Нет, — Андропов покрутил головой. — Вернее, я не знаю. Они все куда-то исчезли. Все те, кто, э-э-э, облучился.