Джонни Оклахома, или Магия массового поражения
Шрифт:
Пока демон отбивался от стражников, Джонни безуспешно пытался перерубить цепи, удерживающие у столба рыжую девицу лет шестнадцати-семнадцати, чертами лица очень напоминающую резко помолодевшую Ирку. Только та никогда не носила длинный и грязный балахон с многочисленными прорехами, предпочитая короткие юбки.
– Ты кто?
И голос до того знакомый, что сердце заколотилось быстро-быстро. Во что же ты вляпалась, дура рыжая?
– Кто-кто… я ужас, летящий на крыльях ночи! – От очередного удара по толстой цепи меч обломился у самой гарды. – Китайский
– Джонни? – Иркины глаза широко распахнулись.
– Нет, я Карл Иероним фон Мюнхгаузен, барон на полставки при Государственной Думе Российской Федерации.
– Ой, Ванечка, а меня тут сжечь хотели. Представляешь, ведьмой обозвали! – И тут же без всякого перехода выдала: – Ваня, я тебя люблю, и мы обязательно поженимся.
Тем временем демон покончил с последними защитниками несостоявшегося аутодафе, подошёл к столбу и хрястнул топором по цепи – половинками разлетевшегося звена контузило кого-то из зевак. Потом погладил не получившее ни единой щербинки лезвие и, как заправский гусар, щёлкнул каблуками:
– Разрешите представиться, мадемуазель! Рикс Вован из рода благороднейших норвайских риксов! Вова я, короче говоря.
– Ой…
– Да нормально, чо! Поцелуешь спасителя? Да не меня, Ваньку целуй.
Как только молодой Оклендхайм спрыгнул с помоста и бросился спасать ведьму, а огромный варвар принялся избивать стражу, брат Гругус возмутился до глубины души. Кто посмел заступиться за преступницу, покусившуюся на святое?
– Где арбалетчики? Ой…
Настоятель подавился криком, завороженно глядя на упёршийся в печень меч, а старший Оклендхайм негромко посоветовал:
– Заткните пасть, пожалуйста.
Сидевшие по обе стороны от брата Гругуса служители Маммоны испуганно замерли, не решаясь противоречить решительному сэру Людвигу, а самый сообразительный замахал руками, показывая стрелкам, что они неправильно поняли возглас настоятеля.
– Вы совершаете преступление, граф, – выдавил банкир.
– Я? – Оклендхайм изобразил удивление. – Наоборот, я не позволяю ему совершиться.
– В каком смысле?
– Согласно древнему закону, если найдётся кто-то, добровольно согласившийся сочетаться браком с осуждённым на смерть, казнь отменяется. Хотите нарушить тот закон?
– В нём говорится о том, что невинная дева может спасти приговорённого…
Богато одетый горожанин с золотой цепью на шее вмешался в разговор:
– Вы ошибаетесь, брат Гругус, в законе ничего не говорится о девах, тем более невинных. Любой доброволец, и всё тут!
– Спасибо за консультацию, господин Тарбаган, – поблагодарил граф. – Но что же нам скажет настоятель ордена?
Председатель магистрата вольного города Окленда всем своим видом выразил надежду на строптивость старшего брата Ордена Маммоны. Увы, господин Микаэль немного просчитался.
– Да будет так! – выдохнул банкир. – Маммона благословляет жениха и невесту!
Переодевшаяся в приличную одежду Ирка
Граф Оклендхайм переглянулся с норвайским риксом и довольно улыбнулся:
– Доченька… Да, вы позволите называть вас именно так?
– Можно, – робко ответила рыжая.
– Замечательно. Итак, доченька, желаешь ли ты выйти замуж за этого юношу?
– Желаю, и уже давно! – Ирка покраснела и опять спряталась за спину Ивана.
– Давно? – удивился граф.
– Как только его увидела, – пояснил рикс Вован. – Джонни настолько неотразим, что девушки просто обязаны влюбляться с первого взгляда. Разве вы не верите в такую любовь, сэр Людвиг?
Оклендхайм-старший верил. Но больше всего верил в то, что с планами занять денег у Ордена Маммоны придётся расстаться. Ладно ещё город взял на себя расходы по лечению побитых стражников – хвала Небесным Богам, что норвайский рикс действовал грубо, но аккуратно и никого серьёзно не покалечил. Переломы срастутся, ушибы заживут, синяки рассосутся… Только вот в кошельке от этого ничего не прибавится.
Разговор происходил всё в том же трактире «Сломанный смычок», куда участники бурных событий на Ратушной площади решили вернуться в надежде, что заказанный и оплаченный обед их дожидается. Удивительно, но так оно и оказалось, только количество блюд на столе значительно увеличилось. Сияющий, как только что отчеканенный злотый, официант склонился к варварскому риксу и доверительно зашептал:
– Господин Тарбаган лично распорядился.
Сэр Людвиг, разобрав шёпот, поинтересовался:
– Микаэль решил заняться благотворительностью?
– Не знаю, ваше сиятельство, но он обещал появиться чуть позже и всё объяснить. И просил обязательно его дождаться.
Тяжёлый разговор в банке Ордена Маммоны стремительно скатывался к безобразному скандалу. Брат Гругус, брызгая слюной во все стороны, тыкал пальцем в бумажку и орал:
– Откуда взялись такие расценки, господин Тарбаган? Вывихнутый палец городского стражника никак не может стоить четырёх злотых!
– Дешёвых стражников в Окленде нет, – невозмутимо ответил председатель магистрата. – По другим вопросам, как я понял, возражений не имеется?
– Они есть! – Банкир захлебнулся от негодования. – Почему аренда арбалетчиков оценена в шестьдесят марок? Мы же договаривались о двух!
– Совершенно правильно, брат Гругус, договаривались… Но о чем? О том, что стрелки присмотрят за порядком, но нападение на виконта Оклендхайма и его невесту договором не предусматривалось. Так что всё честно – дополнительные услуги оплачиваются отдельно.
– О каком нападении вы говорите? – опешил настоятель. – Не было такого.
– Было. Множество свидетелей тому, как вы подали команду. Заметьте, я не прошу компенсировать моральный ущерб оскорблённым призывом к нарушению закона людям.