Джой. Академия секретов
Шрифт:
Я оторвала голову от планшета - надо было хоть иногда делать домашние задания, а где их делать, как не в пустой библиотеке?
Передо мной стоял Ахель.
Я с тоской подумала, что придется выдержать еще один раунд оскорблений. Но парень меня удивил.
– Что сказал коммодор?
– Не думаю, что это тебя касается.
Поджал губы знакомым жестом. Они очень были похожи - вот только младший представитель семейства Мак не вызывал у меня никаких чувств кроме легкого раздражения.
Самоуверен.
Ну с чего он в меня так вцепился?
– Я хочу извиниться…
– Э-э… - мне и в самом деле нечего сказать.
– Мне показалось, что ты просто набиваешь себе цену…
– А на самом деле влюбилась в тебя с первого взгляда?
– я едва ли не смеялась - почему-то стало очень весело.
Влюбленная Джой совершающая глупости и набивающая себе цену. Я никогда такой не была.
– Да, - сердито буркнул парень и сел рядом.
– Но это не значит, что я имел право оскорблять тебя.
– Не значит, - кивнула.
– Хорошо, я простила тебя.
– Так о чем говорил мой дядя?
– Спроси его сам.
– Мы не очень… общаемся.
Хм. Какое неожиданное признание. И неплохой повод побыть, хоть иногда, агентом.
Я немного приоткрыла блок и всмотрелась в племянника коммодора.
Затаенная боль. Злость. Неуверенность в себе. И знакомый красный след смерти. Что же произошло с тобой, мальчик?
Послала ему небольшой импульс, способствующий откровенности. И мягкую улыбку, с не менее мягким пожатием руки:
– Хочешь поговорить об этом?
Да, вот такая я дрянь, использую парня в своих целях. Но в этом и было мое задание, разве нет?
– Он убил моих родителей, - сообщил Ахель почти воинственно.
А я попыталась вспомнить, о чем идет речь. Что я не заметила в личном деле коммодора?
– Мама - его сестра - и мой отец, они…были исследователями. Дальние и ближние миры, заброшенные города…А коммодор…Он иногда давал им работу. И вот во время одной из них…
Ох. Понятно.
– Ты винишь его?
– Да!
Я лишь вздохнула и покачала головой. А потом сказала, платя такой же откровенностью, с дальним прицелом - пусть лучше ощущает меня кем-то вроде «коллеги», чем продолжает досаждать намеками и требованиями.
– Знаешь, наши родители могли бы дружить - мои тоже были исследователями. Копали всякие древности на планете-Матери.
– Они… - широко раскрыл глаза Ахель.
– Погибли. Обвал, - я не стала вдаваться в подробности. В конце концов, в моем личном деле так и записано.
– Мне очень жаль.
– Мне тоже.
Мы замолчали. И я сообщила,
– Твой дядя только попросил меня посмотреть кое-какие амулеты. Я ведь историк.
– И все?
– он нахмурился.
– И все.
– Просто мне показалось...
– Что?
– Нет ничего. Ладно я… в общем, не буду тебе мешать.
Он встал и неуверенно двинулся прочь. А я немного скорректировала его эмоциональный фон. Чтобы не пожалел слишком быстро о собственной откровенности.
И когда Ахель вышел, набрала зашифрованное сообщение на планшете. Уж очень захотелось проверить, что на самом деле произошло с его родителями.
9
– Хочу тебя…
Его тихий шепот разгоняет тьму.
Его губы повсюду. Горячие, сухие, нежные.
Его руки пробираются под тонкую майку, в которое я сплю, и накрывают грудь, чуть сжимая ее.
Его язык облизывает сосок через ткань, а зубы тут же прикусывают затвердевшие горошины, теребят в голодном и страстном порыве.
Я не могу сдержать стона.
Он - своих желаний.
Чувствую, как его твердый член прижимается к моему бедру, а потом - между ног. Он ласкает меня через одежду, и сейчас я этому рада, потому что боюсь контакта с голой кожей.
Так я погибну от слишком сильных ощущений.
Он начинает совершать поступательные движения, не проникая в меня - и даже это сводит с ума. Я развожу колени как можно шире, прижимаюсь бедрами как можно сильнее, прикусываю собственное запястье, чтобы не заорать от удовольствия.
И вздрагиваю, когда снова слышу его хриплый шепот:
– Скажи, что хочешь меня…
Отрицательно мотаю головой.
Я не знаю, почему. Может потому, что если скажу это, то окончательно потеряю контроль над своей жизнью?
Мужчина рычит и придавливает меня своим телом. На нем лишь тонкие штаны и футболка, они не мешают чувствовать его жар и силу мышц.
Он припечатывает меня бедрами и вторгается в мой рот языком.
Отстраняется.
– Скажи, что хочешь меня…
– Нет, - бунтую.
А он тихонько смеется, и гладит пальцами мой живот, очерчивает пупок, проникает под резинку эластичных шортиков…
И замирает.
– Продолжи, - стону я.
– Скажи!
К Гону все!
– Хочу тебя…
– Хочу тебя, Ирвин.
– Хочу тебя, Ирвин!
И его пальцы, наконец, там, где я и хотела. Ласкают почти грубо, жестко, как мне нужно. Вонзаются глубоко в мою плоть, несколько движений - и я выгибаюсь от иссушающего удовольствия…
И просыпаюсь.
Между ног еще пульсирует, а все тело мокрое, будто я бежала кросс.