Джубал Сэкетт
Шрифт:
Больше того, теперь он вернул себе копье, видимо, свое любимое оружие. Конечно, индеец очень искусно метнул его, и только чудо спасло мою жизнь. Повезет ли так еще раз?
Несомненно, заполучив копье, он переместился – но в каком направлении? Решив убить меня, наверняка ждал теперь где-нибудь в засаде. Мне следовало уходить, иначе противник скоро обнаружит гул. Если уже не обнаружил. Но еще минуту я выжидал.
Вдоль ствола огромного упавшего дерева тянулся узкий участок земли, на котором не оказалось ни одной шишки, а ветки начинались где-то на расстоянии
Припав к стволу, я бесшумно двинулся вперед, затем пролез под ним, между свисающими кусками коры и затаился. Кругом – ни звука. Медленно и предельно осторожно начал следующий маневр. Еще одно бесшумное движение – и я уже среди живых деревьев, недосягаемый для копья, если противник и видит меня.
Несколько месяцев тому назад я приходил сюда, на Дикий Запад, чтобы исследовать русло Великой реки, о которой мы слышали. Я знал, что тропа, по которой мне предстояло идти, за лесом делает резкий поворот, и шел, стараясь не промахнуться. Несколько часов спустя, добравшись наконец до тропы, я не обнаружил на ней никаких следов. Решив, что опередил его, я снова перешел на бег.
Что за человек преследовал меня? Странствующий охотник за скальпами? Индейцы редко ходят в одиночку. На охоту или на войну они обычно отправляются небольшими группами. Однако мой преследователь, без сомнения, сильный воин, уверенный в себе противник, с которым следовало считаться, был один.
Я все бежал и бежал, легко и плавно. Несколько раз мельком замечал следы бизонов и оленей. В полдень остановился у маленького ручейка, чтобы напиться. У края воды виднелись следы крупного медведя. Они оказались совсем свежими, оставленными буквально за несколько минут до моего появления.
Внимательно оглядевшись, я начертил внутри медвежьего следа четыре маленьких крестика и. войдя в воду, двинулся против течения, бдительно маскируя свой путь. Быстрый поток смывал мои следы, оставленные в его ложе. Затем я сделал сотню шагов по течению ручья, следуя за бревном, с которого слезла вся кора, и взобрался на скалистый уступ, по которому прошел до конца, стараясь не сдвинуть с места ни один листик, ни один камешек. Непроизвольно изменив направление, направился обратно, к моему последнему ночному пристанищу, находившемуся теперь довольно далеко отсюда.
Поднявшись в горы, нашел проход между скалами, о котором знал. Через него пролегала тропа, идущая параллельно избранному мною пути. На ней я не обнаружил свежих следов. Я шел и думал, как понравилось бы мое решение отцу, а также Кину Рингу и Янсу, хотя Янс, наверное, предпочел бы подождать преследователя в засаде и покончить с ним.
У меня же не было желания убивать того человека, несмотря даже на то, что он пытался расправиться со мной. Если возникнет необходимость, тогда конечно…
Приближалась ночь. Пришла пора отдохнуть и перекусить. Я выбрал три древних дуба, стоявших на густо поросшем травой берегу небольшой речки. Один из них сильно наклонился.
Развести костер, поджарить на открытом огне мясо, поесть, слушая негромкий плеск волн и потрескивание костра, – и спать! Об этом я мечтал,
Я не сомневался, что он скоро найдет мою тропу. Многие другие потеряли бы ее, но не он. Тогда у меня появилась идея.
Развести огонь – дело одной минуты. Горсть раскрошенной коры, несколько сосновых щепок от старого пенька, которые я прихватил с собой, удар кремнем о сталь, искра – и тоненькие струйки дыма потянулись в небо. Теперь сильно дунуть пару раз – и огонь, вспыхнув, весело затрещал. Правда, не всегда получалось все так просто. Чтобы разжечь костер, надо заранее как следует подготовиться. Огонь – лучший, надежный друг человека, но он же его потенциальный враг…
Тот, кто преследовал меня, должен выйти на мой костер. Сейчас его, как любого дикаря, снедало любопытство, и я верил, что он захочет узнать, с кем имеет дело.
Туда, куда я направлялся, белые люди не ходили, хотя индейцы рассказывали мне, что очень далеко на западе есть люди, которые говорят на том же языке, что и во Флориде, и носят на головах железные шлемы. Но чтобы попасть туда, надо форсировать Великую реку, которую, как считают некоторые, открыл Де Сото. Однако те, кто разбирается в исторических фактах, знают, что к ее берегам на двадцать лет раньше вышел Альварес де Пинеда. Кто еще видел эту реку? Остается тайной, но те, кто возвращался оттуда, рассказывали о следах многочисленных сражений и жертвах.
Мой костер вспыхнул. Небольшое жаркое пламя поднялось чуть выше обычного. Я непроизвольно как бы приглашал своего преследователя подойти. К этому времени он уже знал, что не в моих привычках разводить огромные или очень яркие костры, и я надеялся, что индеец заметит мое приглашение. Если его одолевало любопытство относительно меня, то и мне интересно было узнать, кто он такой и почему странствует в одиночку там, где принято ходить только группами?
То, что он пытался убить меня, следовало ожидать. Здесь, в диком краю, любой незнакомец – потенциальный враг. Отодвинувшись в тень высокого дуба, я ждал, положив лук рядом, но пистолет держал на коленях, надеясь, однако, что мой гость поведет себя дружественно, хотя, если ему предназначено судьбой умереть, не стану ему мешать. Жуя кусочек сухой оленины, я прислушивался и вглядывался в темноту. Он возник внезапно на краю светового пятна, отбрасываемого костром, – мужчина моего роста, но более изящного телосложения, индеец, принадлежавший к неизвестному мне племени.
Левой рукой я указал ему на место на земле около огня. Он подошел легкой походкой, но прежде чем сесть, повесил над углями кусок задней части оленьей туши.
– Мясо! – сказал он.
– Хорошо! Садись.
Маленьким прутиком я пошевелил угли под мясом и подложил в костер еще несколько сучьев, которые весело затрещали.
– Ты идешь далеко?
– К Великой реке и дальше.
– Я видел эту реку, – гордо заявил он, – и Далекие Земли за рекой.
– Ты говоришь на моем языке.