Джунгли
Шрифт:
Как теперь ей находиться с ним рядом и не выдать того, что она знает?
– Ну зачем ты сказал?
– Простонала Жанна.
– Это жестоко!
Лука вдруг схватил её за плечи и прорычал:
– Жестоко? Этот приблудный кобель тобой манипулирует!
– Пусти!
Зашуршали кусты, Жанна оглянулась. Со стороны лагеря на них смотрели несколько изумлённых курсантов, среди которых затесался и Ахлейн. Его доброжелательная улыбочка выглядела насквозь фальшивой. А ещё эта его поза, когда он стоял, сунув руки в рукава рубашки. Будто прятал там пистолет.
Лука тем временем
– Всё в порядке. Расходитесь. Чего вылупились? Мы просто говорили.
Когда он дошёл до Ахлейна, тот не отодвинулся, остался стоять на пути. Лука взглянул на него сверху вниз, Ахлейн продолжал вызывающе ухмыляться.
Видимо, они что-то обсудили так, без слов и, к счастью, без действий. И одновременно отодвинулись друг от друга, Ахлейн наполовину уступая дорогу, Лука - наполовину обходя препятствие.
Жанна невольно улыбнулась. Кажется, Лука не так уж и рад, что нашёл своего благодетеля - помощника в прохождении стресс-теста. Конечно, никто не против быть должным порядочному и приятному во всех отношениях человеку. А если ты должен тому, кого терпеть не можешь? Вот это испытание, вот это вам не каждый выдержит!
Впрочем, даже на злорадство сил не было.
Но в этот раз они действительно отдохнули. В лагере то и дело велись разговоры, вспыхивал смех, а когда стемнело, парни из четвёртого отряда пели песни. Был там один, по кличке Жаворонок. Кличку ему дали за привычку вставать раньше подъёма. Говорили, вот прямо остаётся три минуты до побудки - и он подскакивает и всех будит! Вот будто специально не даёт поспать последние, как известно, самые сладкие минутки!
Правда или нет, Жанна не знала, да и неважно. Но вот как он поёт, слышала. И всегда была рада послушать ещё.
Даже странно, почему он выбрал военную стезю. С его глубоким бархатным голосом и безупречным слухом он мог бы стать оперным певцом. По меньшей мере. А может, и эстрадной звездой, кто знает.
Но Жаворонок пел только когда душа лежала, по своему собственному призванию. И работой сделать свою душу не мог. К счастью, вечером как раз и случился такой случай.
Ещё один парень подыгрывал ему на гитаре, которую курсанты быстро склепали из нано-конструктора. Звук, конечно, не тот, но и такого хватило, тем более основное блюдо - голос.
Жанна, как и прочие, сидела у огня и жмурилась от удовольствия, слушая, как Жаворонок поёт старые армейские песни. И про высадку на Альбинос, где чуть не замёрзла вся команда, и они грели друг друга и не давали друг другу заснуть до самого конца. И про прожаренные на солнце скалы, где около века назад пролилась кровь пяти тысяч военных, вставших на границе и не позволивших отрезать от своей родины ни пяди. И истории попроще, когда один человек протягивает другому руку помощи. Каждая песня была полна военной чести - того самого ингредиента, который так жаждали заполучить корпорации. Того самого, что они не смогут получить никогда.
Ахлейн слушал Жаворонка с таким видом, будто собственноручно откопал в грязи огромный алмаз и теперь намерен не спускать с него глаз до конца жизни.
Конечно, спать никто не хотел, все хотели слушать хоть до утра. Однако Лука, скрипя
– Последняя песня вечера - для дам!
– Проговорил Жаворонок, перекрывая недовольный ропот восхищённой толпы.
– А потом отбой.
И он запел.
Все, конечно, притихли. Можно было обижаться на Луку, что так рано загоняет всех спать, но обижаться на того, у кого в руках гитара или на того, кто дарит вам песни - нет, это совершенно невозможно. Сказал - последняя, так и будет. Пришлось смириться.
И снова вступление и мужской низкий голос - каждое слово, как яркая вспышка на тёмном небе.
И именно сейчас Жанна словно спиной почувствовала взгляд. Она старалась избегать Ахлейна, слишком много проблем от этого. Но под звуки последней мелодичной песни не могла не повернуться. Словно отозвалась на зов.
Он ей улыбался.
“В тебе есть что-то неземное.
Ты не из нашей суеты,
И что случается со мною.
Когда ко мне приходишь ты?”
Глава 5. Сговор
Всё хорошее когда-нибудь заканчивается.
Отдых закончился с первыми лучами местного солнца. Гитару разобрали, Жаворонок замкнулся в себе до следующего раза, на смену душевным песням вернулись трудовые будни.
Поиски базы продолжались. Жанне пришлось задействовать и первую дронаду, потому что четырёх катастрофически не хватало. Какой смысл хранить неисправную, если всё равно негде её диагностировать и чинить.
Курсанты шли вперёд с упорством стали.
Редко какая-то мелочь выбивала их из графика. Но бывало. Например, аккумулятор защитного поля начал сбоить и временами отключаться. Пользоваться им приходилось с опаской. Судя по всему, аккумулятор был бракованный, потому что должен был выдержать хотя бы пару лет работы в таком режиме. А может, левая поставка. Жаль, некому доложить, чтобы проверили закупки.
А потом случилось несчастье - Гарпия, самая слабо обученная из дронадоводов, потеряла дронаду. Она делала проверку под вечер, когда уже темнело, не рассчитала времени и не успела проверить квадрат. Вместо того, чтобы сразу возвращаться на базу, она решила просто увеличить скорость и допроверить, чтобы не выходить из графика. А то, опять же, Лука будет орать.
В результате дронада потеряла управление, потому что запуталась в нитях мха, и ударилась о ствол. Упала в растительный слой, покрывающий почву в джунглях под джунгабасами, наверное, не меньше чем на метр, и отключилась. Вернуть её не было ни малейшей возможности.
Гарпия оплакивала потерю, как родного ребёнка. Жанна её понимала, она сама, наверное, чувствовала бы не меньшее горе.
А уж как орал Лука! Джунгли трепетали от его рыка. Даже мухи разлетелись прочь.
Это было ужасно. Уже стемнело, курсанты сбились в кучи, Гарпия рыдала в окружении своей команды, Лука бесился, а Жанна, как всегда, села поближе к границе купола и уставилась в лес, пытаясь абстрагироваться от происходящего. Чего лишний раз душу рвать?