Джузеппе Бальзамо (Записки врача). Том 2
Шрифт:
Он рассказал ему все, ничего не утаив.
– Значит, удар отражен? – спросил секретарь.
– И да, и нет, Рафте; рана оказалась несмертельной; но у нас есть в Трианоне кое-что получше, и я упрекаю себя за то, что не посвятил себя этому целиком. Мы гнались за двумя зайцами, Рафте… Это безумие…
– Почему же, если поймать лучшего? – возразил Рафте.
– Ах, дорогой мой, вспомни, что лучший – всегда тот, который убежал, а ради того, чего у нас нет, мы готовы пожертвовать другим, то есть тем, что держишь в руках.
Рафте пожал плечами,
– Вы полагаете, – спросил он, – что д'Эгийон выйдет из этого положения?
– А ты полагаешь, что король из него выйдет, болван?
– О! Король всюду отыщет лазейку, но речь идет не о короле, насколько я понимаю.
– Где пройдет король, там пролезет и графиня Дю Барри: ведь она держится поблизости от короля… А где пролезет Дю Барри, там и д'Эгийон просочится… Да ты ничего не смыслишь в политике, Рафте!
– А вот мэтр Флажо другого мнения, ваша светлость.
– Ну, хорошо! И что же говорит мэтр Флажо? Да и что он сам за птица?
– Он – прокурор, ваша светлость.
– Что же дальше?
– А то, что господин Флажо утверждает, что король не выпутается.
– Ого! Что может помешать льву?
– Мышь, ваша светлость!..
– А мышь – это мэтр Флажо?
– Он так говорит.
– И ты ему веришь?
– Я всегда готов поверить прокурору, который обещает напакостить.
– Посмотрим, что сможет сделать мэтр Флажо.
– Посмотрим, ваша светлость.
– Иди ужинать, а я пойду лягу… Я совершенно потрясен оттого, что мой племянник – больше не пэр Франции и не станет министром. Дядя я ему или нет, Рафте?
Герцог де Ришелье повздыхал, а потом рассмеялся.
– У вас есть все, чтобы стать министром, – заметил Рафте.
Глава 26.
ГЕРЦОГ Д'ЭГИЙОН ОТЫГРЫВАЕТСЯ
На следующий день после того, как Париж и Версаль были потрясены новостью об ужасном приговоре Парламента, когда все только и ждали, что же последует за приговором, де Ришелье отправился в Версаль и продолжал там вести привычный образ жизни. Рафте вошел к нему с письмом в руке. Секретарь обнюхивал и взвешивал на руке конверт с беспокойством, которое немедленно передалось хозяину.
– Что там еще, Рафте? – спросил маршал.
– Что-то малоприятное, как мне представляется, ваша светлость, и заключено оно вот здесь, внутри.
– Почему ты так думаешь?
– Потому что это письмо от герцога д'Эгийона.
– Ага! От племянника? – спросил герцог.
– Да, господин маршал. Выйдя из кабинета короля, где заседал совет, лакей подошел ко мне и передал это письмо. И вот я так и этак верчу его уже минут десять и никак не могу отделаться от мысли, что в нем какая-то дурная новость.
Герцог протянул руку.
– Дай сюда! – приказал он. – Я храбрый!
– Должен вас предупредить, – остановил его Рафте, – что, передавая мне эту бумагу, лакей хохотал до упаду.
– Дьявольщина! Вот это действительно настораживает… Все равно давай! – сказал маршал.
– Он
– Вот беда! Не заставляй меня думать, что ты приносишь несчастье! – вскричал старый маршал, Твердой рукой сломав печать.
Он прочел письмо.
– Эге!.. Вы изменились в лице, – проговорил Рафте, заложив руки за спину и наблюдая за герцогом.
– Неужели это возможно? – пробормотал Ришелье, продолжая читать.
– Кажется, это серьезно?
– А ты доволен?
– Разумеется, я вижу, что не ошибся. Маршал перечитал письмо.
– Король добр, – заметил он.
– Он назначил д'Эгийона министром?
– Еще лучше!
– Ого! Так что же?
– Прочти и скажи свое мнение. Рафте стал читать письмо. Оно было написано рукой герцога Д'Эгийона и содержало в себе следующее:
«Дорогой дядюшка!
Ваш добрый совет принес свои плоды: я рассказал о своих неприятностях дорогому другу нашего дома, графине Дю Барри, а она поделилась ими с Его Величеством. Король возмутился насилием господ членов Парламента надо мной, человеком, честно исполнявшим свой долг. Сегодня же на Совете Его Величество отменил приговор Парламента и предписал мне продолжать исполнение обязанности пэра Франции.
Дорогой дядюшка! Зная, какое удовольствие Вам доставит эта новость, посылаю Вам снятую секретарем копию решения Его Величества, принятого на сегодняшнем Совете. Вы узнаете о нем раньше, чем кто бы то ни было.
Примите уверения в моем искреннем уважении, дорогой дядюшка; надеюсь, что Вы не оставите меня и в будущем, оказывая милости и подавая мудрые советы.
Подпись: герцог д'Эгийон».
– Он, помимо всего прочего, еще и смеется надо мной! – вскричал Ришелье.
– Клянусь честью, вы правы, ваша светлость.
– Король! Сам король влез в это осиное гнездо!
– А вы еще вчера не хотели в это поверить.
– Я не говорил, что он туда не полезет, господин Рафте, я сказал, что он выпутается… И вот, как видишь, он выпутался.
– Да, Парламент проиграл.
– И я вместе с ним.
– Сейчас – да.
– И не только сейчас! Я еще вчера это предчувствовал, а ты меня утешал, как будто никаких неприятностей вообще не могло произойти.
– Ваша светлость, как мне представляется, вы слишком рано отчаиваетесь.
– Господин Рафте, вы глупец! Я проиграл и заплачу за это. Вы, может быть, не понимаете, как мне неприятно быть посмешищем в замке Люсьенн. В эту самую минуту герцог смеется надо мной в объятиях графини Дю Барри. Мадмуазель Шон и Жан Дю Барри тоже зубоскалят. Негритенок лопает конфеты и поплевывает на меня. Черт побери! Я человек добрый, но все это приводит меня в бешенство!