Дзига Вертов в воспоминаниях современников
Шрифт:
Я закатила глаза, а Нагорный легонько отрезвляюще укусил меня за подбородок. Тут же нежно поцеловав.
– Возвращайся давай ко мне в постель. Хватит по своей голове бродить, госпожа “мне просто любопытно”, – хохотнул Нагорный, а я разулыбалась. Уперлась ладонями в рельефную грудь и повалила его “на лопатки”, забираясь верхом. Пришла моя очередь кусаться и бесстыже изучать губами правильные черты лица любимого мужчина. Морщинку за морщинкой, каждый миллиметр и каждый изгиб чувственных губ, которые с улыбкой отвечали на ласки.
В
Глава 20
Демьян
– Папочка.
Услышал я сквозь сладкую дремоту шепот на ухо.
– Я знаю, сто ты узе не спишь!
Почувствовал, как мои щеки обхватили горячие ладошки дочурки. Стрекоза забралась на меня верхом и смачно чмокнула в нос. Я невнятно пробормотал что-то отдаленно похожее на:
– Доброе утро, принцесса…
И мелочь от меня отстала. Переключилась на Анфису. Со своим умилительным террором. Подползая по широкой кровати к девушке под бок и громко выдав:
– Фиса-а-а… я плоснулась!
Вот уже третье утро подряд, мы с Анфисой просыпаемся без будильника. С момента возвращения в город, Ника взяла за привычку прибегать к нам в начале восьмого утра и своими “принудительными ласками” настойчиво будить.
С ее упертостью даже мертвого можно поднять!
После чего мы еще добрые тридцать минут дружно валялись в кровати, дурачились и смеялись до боли в животе. Наверно, это были самые невероятные и любимые мною тридцать минут в день. Исключая, конечно, ночь, когда мы могли остаться с Фисой наедине и любить друг друга до умопомрачения.
Но потом звонил будильник на моем телефоне, грубо вторгаясь в нашу уютную семейную идиллию напоминанием, что кому-то пора включаться в рабочие будни. Меня неумолимо настигал вал дел, и приходилось идти, собираться, умываться и, наскоро выпив кофе, расцеловав своих девчонок в обе щеки, оставлять их одних до самого вечера. Скрепя сердце и проклиная свой плотный рабочий график. Вот уже третье утро подряд обещая себе, что, как только пройдет открытие отеля, ради которого, собственно, я сюда и прилетал, сгребу Фису с Никой и увезу их на море. Где будем только мы втроем двадцать четыре часа семь дней в неделю.
Сегодня, кстати, предстояли последние мелочи по подготовке к открытию отеля и, собственно, само открытие, назначенное на семь часов.
Вечером в отель должен приехать отец со своей нынешней женой, если очень “повезет”, Серега и еще пара-тройка не успевших прибыть раньше компаньонов, напрямую причастных к столь важному для моей фирмы событию. В их числе, кстати говоря, и отец Кэм.
Саму девушку, после долгих споров, Анфиса уговорила меня отпустить с миром. Забрать заявление и вычеркнуть ее из жизни как неважный эпизод. Настояла на том, что если я доведу дело с “лже-кражей” до конца, то поломанная судьба интриганки бывшей будет на моей душе висеть балластом.
Честно? Я хотел психануть.
А вот что касается разговора со своим отцом, тут возникли сложности. Он для меня все эти три дня был какой-то “неуловимой птицей”. Вечно занят, а то и вовсе недоступен. Если взять скидку на разницу во времени, часов, когда я мог бы ему набрать, оставалась и так не много, а с сего бешеным графиком получилось, что вообще ни черта их не оставалось! Как итог – поговорить не удалось. Это злило жутко, что в итоге вчера вечером я отправил ему СМС. Короткое и лаконичное:
“Свадьбы Сереги с Анфисой Граф не будет. Позвони, как сможешь”.
Ни ответа, ни привета. До сих пор.
– Демьян, привет.
В кабинет бывшего управляющего зашел Бурменцев.
– Доброе, Ром, – пожал протянутую другом руку. – Чего такой хмурый?
– Да что-то ребята у меня намудрили. Сорвался контракт. Ну, да неважно, я чего зашел. Нашел я надежного человека на должность управляющего. Хороший малый, у меня на фирме долгое время работал, потом в Штаты переехал. Готов подойти на собеседование.
– Отлично. А то я тут зашиваюсь. Еще не весь персонал укомплектован в новом отеле, а тут вон… в старом шапки послетали. Домой послезавтра возвращаться, а у меня отель без управляющего остался.
– Тогда я ему звоню?
– Звони.
Ромка кивнул, уже развернулся, собравшись выйти, когда неожиданно завис на пороге. Помялся, что для него редкость, и обернулся, заложив руки в карманы клетчатых брюк.
– Нагорный, слушай. Не сочти за наглость или самоуправство, но я тут попросил знакомых ребят на фирме Графа порыться в старых документах. Когда мы пересекались последний раз, Анфиса, конечно, еще пешком под стол ходила, и точно я сказать не могу, вообще она ли это была, но предчувствие какое-то дурацкое. Не могу объяснить.
Я оторвал взгляд от бумаг, поднимая его на друга. Даже и не думал, что он запомнил наш разговор в машине. И уж тем более, что проявит какую-то инициативу.
Хотя в этом весь Бурменцев. От того из него и друг такой настоящий получился. В любое время дня и ночи, как говорится. Если уж я кому мог бы и довериться в этой жизни, так ему.
– И что нашли?
– Пока ничего. Только сегодня с ними связался. Но просто предупреждаю, чтобы потом не было недоразумений, – поднял руки Ромыч, – не со зла. Просто не дает мне покоя фамилия матери твоей Анфисы. А я привык доверять своему чутью.