E Allard Lupan
Шрифт:
Она стояла посреди номера, в моей рубашке, из-под которой виднелись ее стройные ножки, окутанная облаком огненно-рыжих волос, будто объятая пламенем.
— Одевайтесь, господин Верстовский, — грубо приказал мне майор.
Я поплелся к шкафу, вытащил рубашку, пиджак. Подошел к Дарси, обнял ее так. Она отстранила меня и напряженно взглянула в лицо.
— Меня арестовали за убийство твоего жениха, — объяснил я.
На ее лице отразилась буря чувств, настоящий шторм, я испугался. Не за себя, за нее. Она решила, что примет яд, как только меня выведут из гостиницы и повесят на ближайшем фонарном столбе. Я попытался ее успокоить, прижал к себе, поцеловал.
— Узнаете?
Я взглянул на стол, в одном пакете лежали клещи для перекусывания проволоки, в другом — рубашка в пятнах крови, в третьем — коричневые ботинки.
— И что это такое? — поинтересовался я.
— Это клещи. Ими вы изуродовали горло Николая Рындина, чтобы инсценировать нападение волка-оборотня. На них ваши отпечатки. Рубашка и обувь, которые мы нашли в вашем номере. Со свежими пятнами крови. Что скажите, господин Верстовский? — спросил он, бросив на меня победоносный взгляд.
— Скажу, что меня подставили. Эти клещи упали мне на ногу из багажника машины участкового, я положил их обратно. Поэтому там мои отпечатки. А рубашка в крови, потому что я помогал майору упаковывать труп Рындина. Вокруг трупа было море крови, я испачкал в них ботинки.
— Хорошая отговорка, — презрительно скривив лицо, произнес мент.
— Лейтенант, на кой черт мне понадобилось бы убивать Рындина? — раздраженно спросил я.
— Все очень просто, — расслабленно откинувшись на спинку стула, сказал Сомов. — Вы убили Рындина, чтобы жениться на его невесте, Дарси Розовской. У вас с ней связь. Мы в этом убедились. И у вас были очень плохие отношения с Рындиным. Это всем известно.
— Послушайте, черт вас побери! Если бы я убивал всех женихов и мужей женщин, с которыми спал, — сердито воскликнул я. — На мне висела бы сотня трупов. Не меньше!
— Ну, тут дело другое. Женившись на Дарси, вы получили бы наследство, которое оставил ей отец. Десять миллиона баксов! Неплохие денежки для нищего репортера? А, Верстовский? — торжествующе проговорил мент. — Рындин вам сильно мешал.
— Если бы я предложил Дарси выйти за меня замуж, она сама бы разорвала помолвку с этим болваном! И его не нужно было убивать! И потом. Я ничего не знал о наследстве! Дарси рассказала мне об этом после смерти Рындина! Вы можете спросить ее!
— Сейчас вы можете сказать, что угодно, — проговорил сухо Грей.
— Почему вы не спросили меня, где я был во время убийства? — зло буркнул я.
— И где вы были во время убийства? — услышал я голос майора.
Он вошел в кабинет. Лейтенант уступил ему место, участковый удобно устроился за столом и с довольной ухмылкой взглянул на меня. Сволочь, подставил меня.
— А когда оно произошло? — спросил я.
— Вам лучше знать, — изрёк Лесной, также гнусно улыбаясь. — Верстовский, я настоятельно советую тебе признаться. Иначе…
— Иначе что? — быстро поинтересовался я.
— Иначе я не гарантирую безопасность. Если признаешься в убийстве, — ледяным тоном проговорил Лесной. — Мы сразу отправим тебя в центр. Там вы получите адвоката. Если же нет. Тебе придется сидеть в этом здании. Ждать его. А жители нашего города очень обозлены убийством Николая Рындина, уважаемого бизнесмена. Они могут ворваться
Я ощутил приступ неконтролируемого бешенства. Каков мерзавец. Подставил меня, а теперь еще и угрожает! С трудом взяв себя в руки, я саркастически произнес:
— Да, майор, здорово вы все это провернули. Вызвали меня на место преступления, заставили взять в руки клещи, которыми сами же разорвали горло несчастного Рындина. А теперь решили обвинить меня. Замечательно. Но зачем так сложно? Убили бы меня, как всех остальных. Инсценировали бы нападение люпана. Или боялись, что убийство приезжего репортера вам с рук не сойдет, как со всеми остальными?
— Не оскорбляй меня, Верстовский. Я при исполнении, — сухо сказал майор. — Подумай над моим предложением. Пока оно в силе. Уведите его, — приказал он.
Ощущает себя совершенно безнаказанным. Подумал я с отвращением. Я оказался в камере, похожей на узкий, длинный пенал, с койкой, привинченной к полу, раковиной и унитазом. Забравшись с ногами на кровать, я прижался спиной к холодной поверхности стены и задумался. В такое идиотское положение я раньше никогда не попадал. Угрозы участкового я воспринял всерьез. Я мог признаться, а потом уже с помощью адвоката выкрутиться. Но получив признание, они могли меня тут же в камере повесить, инсценировав самоубийство на почве угрызений совести. В любом случае я должен выбраться отсюда как можно скорее. Я вскакивал с койки, мерил шагами камеру. Окошко с толстой решеткой выходило на двор, окруженный четырьмя глухими стенами, сверху их закрывал сетчатая крыша. Даже, если я каким-то чудом выбрался бы из камеры, далеко уйти бы не смог. Время тянулось мучительно долго. Мне принесли еду, какой-то мерзкий суп, к которому я не притронулся. Солнце садилось, последние лучи упали через окно, создав копию решетки на полу, вызвав у меня непроизвольный приступ черной меланхолии. Меня привлек звон ключей в замке. Вошел охранник, нацепил на меня наручники и повел по коридору. Мы вышли в небольшую комнату без окон, посредине которой стоял металлический стол. Охранник усадил меня на один из стульев. Через пару минут стремительно вошел худощавый, немолодой мужчина с безупречной стрижкой, в дорогом, великолепно сидящем на нем, костюме в елочку. Его смуглое, гладко выбритое лицо с цепким взглядом умных, пронзительных глаз и волевым ртом, было совершенно мне незнакомо. Он сел напротив меня и представился:
— Альфред Гришаев, адвокат. Я знаю о вашем деле. Доверьтесь мне, — добавил он, осторожно показал мне записку, где было написано одна фраза: «Меня прислала Дарси», быстро закрыл рукой и положил в карман. — Я прекрасно понимаю, ваше положение сложное, — нарочито громко произнес он. — Серьезное обвинение. Расскажите мне все, что знаете.
Я постарался, как можно внятнее объяснить ситуацию. Он внимательно слушал, не перебивая, и только что-то время от времени чиркал в блокнотике. В кабинет вошел майор Лесной с довольной физиономией.
— Ну что, господин Гришаев, вы пообщались с вашим клиентом? — поинтересовался он. — Он решил признаться?
— Пока нет. У меня возникли вопросы к вам, — сказал адвокат спокойно. — Законность улик, которые добыли ваши подчиненные, вызывают у меня сомнение. Первое, на основании чего вы проводили обыск номера господина Верстовского? У вас был ордер прокурора?
— Я как представитель закона… — начал участковый.
— Ясно. Верстовский присутствовал во время обыска?
— Нет. Но в связи с тяжестью преступления… — попытался объяснить майор.