Эдем 8
Шрифт:
— Не мешай, — ещё раз повторила Ада, пряча артефактное оружие.
Сбив спесь с одного из тренирующихся, воительница продолжила медитацию. После поражения оставалось множество проблем, на фоне которых отсутствие руки и глаза являются сущей мелочью даже вместе. И если с проблемами внутри души разобраться не получается, потому что нет необходимого знания, то вот с дырой рядом с ардией что-то сделать можно. Постепенно, по чуть-чуть, один виток за другим, восстанавливаются каналы. Вернее, вырастают заново, собираясь в узор из хара. Где-то лет через пятьдесят с такими темпами удастся вернуться в прежнюю форму. Наверное… по крайне
Но вдруг глаз Ады раскрылся, чем сильно удивил поднимающегося на ноги этиамария, который осудительно с некоторой обидой смотрел на девушку. В один миг сидящая в позе лотоса воительница отпрыгнула в сторону, ещё в воздухе щёлкнув кнутом на упреждение. Ослепительный свет, затем до ушей доносится звук, после чего следует продолжение.
Без каких-либо предупреждений Оноэль вдруг решил напасть на Поцелованную Огнём, сразу же после окончания беседы с епископом. Меч его двигался… ладно, не быстрее света, но быстрее звука уж точно, что сопровождалось громкими хлопками, вызванными ударными волнами при преодолении звукового барьера.
И пусть девушка выкладывалась на полную, демонстрируя максимум своей скорости и ловкости, однако все на песке арене видели, что ангел не сражается серьёзно. Тем не менее одни взмахи его щита заставляют существенно напрягаться Аду. И дело тут не столько в физических явлениях, сколько в магическом эхе, ведь движения щита буквально меняют потоки хара и тени Кихариса. А если вдруг солнечный металл столкнётся с воительницей… то тут уже легко она не отделается точно.
— В каждом смертном скрыт потенциал. Большинство умирают так и не найдя способа, желания, возможности засиять, — произнёс Оноэль, медленным и грозным шагом надвигаясь к рыжеволосой полуэльфийке. — Ты большинство?
Ноги ангела слегка сгибаются, после чего следует рывок со взмахом могучих крыльев. В такие моменты многие смертные, даже знакомые с физикой, готовы поклясться, что этиамарий двигается также быстро как свет. Это конечно по большей части самовнушение и игра воображения, ведь так действительно кажется со стороны.
Мощный поток воздуха, созданный взмахом, снова заставляет пошатнутся стоящих вблизи тренирующихся рабов, в лучах Палящего Солнца застывает на миг волшебный металл, ставший на миг вторым золотым диском. Разрушительное сияние и жар чувствуются даже за сотни метров, а остриё меча уже опускается всё ниже и ниже.
И если до этого Ада уклонялась и отступала, благодаря чёткому понимаю, что Оноэль никогда не убивает… то сейчас страх взял вверх, столь грозно выглядел ангел. Хотя большинство зрителей всё ещё понимали, чем это закончится и что девушке ничего не угрожает. Только в том-то и дело, что она не большинство. Она испугалась и в какой-то момент поверила, что белокрылый воин света её убьёт.
Ужас заставил ноги подкосится, отчаянье разворовало душу и убило остаточную решимость, лишь пробудившиеся инстинкты оставались сомнительными союзниками. Благодаря желанию жить и всё тому же страху смерти, единственная рука рванула за спину к последнему шансу. Выкованное в жерле вулкана на
Через секунду собственное творение упало прямо в песок, едва не сломав кисть. В миг, ставший слишком тяжёлым меч просто выпал из руки, сражаться им не представлялось возможным. Может быть двойным хватом ещё что-то путное бы вышло… А так вслед за оружием подломились и колени, собственное оружие настолько сильно увлекло воительницу вниз, что она едва успела выставить руку вперёд, но всё равно согнулся даже локоть и лоб стукнулся в песок.
— Сдаюсь… — дрожащим голосом произнесла Поцелованная Огнём.
Всё тело содрогалось, по нему потоком лился пот. Самый настоящий истинный ужас охватил сердце и душу, разум просто вышел из-под контроля. Образы одним за другим приходили, застывая перед взором. Сердце Пустыни, смерть, семья, смерть, боль, смерть, страх, смерть, разочарование, смерть… все опасения и слабости лезли наружу, забирая себе всё то, от чего их ранее отгородили. Не было ни уверенности в себе, не осталось ни страсти, ни веры в избранность, меркло даже чувство долга, разбитая и униженная Адериин… она могла теперь лишь встать на колени и молить о пощаде, что наносило ещё большие раны.
И сияющий солнцем меч опустился, создав ударную волну, которая сбила с ног некоторых слабейших этиамариев. Но лезвие не коснулось плоти, клинок решил вернуться в ножны, а плеча девушки коснулась рука ангела, помогающего подняться. С сожалением он смотрел в изумрудный глаз, пока сияние вокруг создавало солнечный круг.
— Я не смогу исцелить твои раны, — с сожалением произнёс Оноэль.
Слишком много времени прошло, да и сам ангел не целитель. Он воин света. Всю свою жизнь слуга Ароса посвятил борьбе с порождениями Миоса и лишь в Эдеме понял, что есть и другой путь. Но даже за всё это время, совершенствуя магию исцеления, ангел не смог добиться чего-то особенного, хотя всё ещё благодаря чудовищной силе нивелировался недостаток навыка и знаний.
Ада же в свою очередь получила ещё одну рану. Жалость… она резала душу похлеще страха. Это заметил и Оноэль, который явно не хотел навредить, но порой даже самое искреннее сочувствие и сопереживание трактуется смертными совершенно не так как следует.
— Пойдём прогуляемся, — предложил ангел и повёл за собой воительницу, неспособную даже своим оружием сражаться.
И летящая теперь с ещё большим ускорением в бездну девушка пошла за носителем неизвестной мудрости. Слёзы не текли, на них не хватало сил, всё уходило на неравное противостояние с пониманием собственной ничтожности и слабости. Стыд становился настолько сильным, что взгляд выше пальцев собственных ног теперь не поднимался. Всё становилось настолько плохо, что переезд к Уббе уже не кажется плохой альтернативой, ведь там тебе и место, позорище недостойное внимания.
Вскоре Оноэль остановился на одном из мостов, коими так гордится Анхабари. Красивое место, солнечный диск медленно тонет в Ари, яркие рыбки прыгают над сияющей водой, звонко смеются и поют русалки, а корабли с парусами всех цветов уже начинают поджигать огни. Нужно только поднять глаза и посмотреть, не препятствовать, лишь позволить прекрасному наполнить тебя, но порой даже это становится невыполнимой задачей.
— Ты уже никогда не станешь прежней, — вдруг произнёс глядящий вдаль ангел и слова его подобно грому звучали в разуме Ады.