Эдем xxi
Шрифт:
– Сабир, – он пожал протянутую руку, отметив быструю гримасу боли, проскочившую на лице Гани. А что же ты хотел, дорогой, схватиться с Сабиром и уйти с целыми костями? Хотя кости, пожалуй, целы, а вот растяжение гарантировано.
– Ты – великий воин, – безо всяких предисловий, спокойно и буднично заявил Ганя.
– Да что ты, – ехидно ответил Сабир, – какой воин?! Мне бы в тепле посидеть, да вот видишь, на свежем воздухе прогуляться. Да и тут хулиганы прохода не дают, пристают к прохожим, житья нет.
Ганя рассмеялся.
– Уж извини меня за
– Ну, и проверил?
– Да, – серьезно сказал Ганя, – ты – великий воин. Я никогда не встречал равного тебе.
Сабир недоверчиво покачал головой.
– Красиво говоришь, приятно слышать. Да только ты сам не слабак, – он с усмешкой ткнул пальцем в бицепс Гани, – вон ручищи-то какие.
– Я – другое дело, – возразил Ганя, – у меня было немного больше времени на обучение.
Они вышли к границе парка. Узкая тропинка выходила на освещенную аллею, Ганя остановился, повернулся к Сабиру и, уже без улыбки, сказал:
– Тебе плохо, воин.
От его тона Сабир вздрогнул, но мягко отшутился:
– А кому сейчас хорошо?
Ганя вздохнул.
– Тебе плохо, воин, – снова повторил он.
Вот так. Так сразу и поставил диагноз. Но даже если плохо, то никому до этого нет дела. Никому. Это моя боль.
– Спасибо, друг, у меня все хорошо, – ласково улыбаясь, произнес Сабир.
– Нет, – покачал головой Ганя, – тебе очень плохо. Я вижу. Ты уже один раз умер. Умерла твоя душа, чтобы последовать за близкими. Тебя убило твое горе. Но ты воскрес, воскрес только для того, чтобы отомстить. Ты отомстил, и пришла пустота. И теперь смерть не отпускает тебя. Ты сжигаешь себя. Как думаешь, сколько ты протянешь?
– На все воля Аллаха, – глухо ответил Сабир.
– Это правда, на все воля Господа, – миролюбиво согласился Ганя, – но получив душу и получив волю, ты сам отвечаешь за свой путь. Как давно ты ищешь смерти?
– Ты что, психотерапевт? – зло ощерился Сабир. – Искал меня, чтобы рассказать о смысле жизни?
– Что ты, что ты, воин! – замахал руками Ганя, – Кто я такой, чтобы утешать людей? Я говорю, что вижу. Я вижу, что тебе плохо, и я хочу помочь. У тебя недавно болела голова…
Сабир с изумлением посмотрел на собеседника.
Боль, ворочавшаяся в его голове, сжигавшая его изнутри, исчезла, растворилась. Отпустила давящая на глаза свинцовая тяжесть. Сознание было ясным и четким, Сабир дотронулся до висков, поворочал головой. Боль ушла.
– Как у тебя это получилось? – Сабир не казался удивленным.
– О, это несложно, – с готовностью ответил Ганя, – у тебя нет физического заболевания. Но психическая травма бывает даже болезненнее. Есть простые приемы, помогающие достичь психического расслабления собеседника, некоторые из них я использовал во время разговора…
– Манипуляция сознанием?
– Если хочешь, да. Правда, манипуляция позитивная.
– Ты уверен, что это мне понравится? – глаза Сабира сузились.
– Уверен, что нет, – как ни в чем не бывало, продолжал Ганя, – ты же воин. Ты привык управлять
– Почему?
– Просто, – добродушно улыбнулся Ганя, – я сам такой.
XIV
– Яблочко хочешь? – Сергей, не дожидаясь ответа, кинул Гане яблоко. Тот поймал его, даже не оглянувшись, и захрустел, продолжая внимательно изучать таблицы на мониторе компьютера. Сергей восхищенно зацокал языком:
– Тебе бы в хоккей играть. Вратарем.
– Звали, – не отрываясь от монитора, объявил Ганя.
– Стреляли, – передразнил Сергей.
– Слушай, господин начальник, – Ганя на стуле развернулся к Сергею, – ты вообще, хочешь до вечера получить справку? А если хочешь, то сиди и не… Словом, не мешай, друг мой, работать.
– Ну, знаешь, – удивился Сергей, – кто кому указания дает?
– Вы, о, всемогущий и светоч очей моих, и прочее, и прочее. Самолюбие удовлетворено?
Сергей вздохнул:
– Пожалуй… Кстати, по справочке, что удалось нарыть?
– Да так, самую ерунду, – Ганя снова уставился в монитор. – А здесь, представляешь, великолепные базы данных… Правда, поисковики слабоваты, я бы покопался.
"Я бы покопался" – любимая фраза Гани. Еще в детстве – сломался велосипед – бегом к Гане. Тот посмотрит, посмотрит, присядет на корточки, ковырнет пальцем в шестеренках и буднично заявит: "Я бы покопался". А через пару часов машина бегает как новенькая. Годы шли, велосипеды сменились мопедами, потом мотоциклами, а к десятому классу школы Ганя лихо управлялся с ремонтом автомобилей, благо профессия автомеханика была сверхдефицитной. Но что самое интересное, Ганино знаменитое "Я бы покопался" относилось не только к реанимации мертвых железок, но и разнообразной электронике, и, как еще оказалось, к программированию.
– А вообще, начальник, – Ганя решительно встал, – не пора ли нам перекусить, обращаю внимание, что уже полтретьего. Это тебя с утра женщины откармливают, а я вот выскочил натощак. Пойдем, камрад.
Сергей заулыбался. После того, как неделю назад всю ночь Ленки не было дома, он стал оставаться ночевать у Ирины и не преминул сообщить Гане, какие яства это милое и прекрасное создание сооружает на завтрак. А Ганя, между прочим, в плюсе – квартира оказалась в полном его распоряжении – Ленка появляется днем на час, переодевается и снова исчезает. Забирать вещи не хочет, встреч избегает, на звонки отвечает, но так, будто ничего не происходит. А на прошлые выходные Ирина сама предложила заскочить к ней. Так, чайку, туда-сюда… Деликатный Ганя не рассказал Сергею, что, когда он первый раз у нее остался, под утро появилась Ленка и, не застав его, долго сидела на кухне, пила в одиночестве чай и жалобно всхлипывала.