Эдем. Трилогия
Шрифт:
И обрели ее, но ненадолго. За горами мы встретили тану, которые не только охотятся, но и выращивают урожай в своей уютной долине, а еще умеют лепить горшки из глины, ткать одежду и делать прочие чудесные вещи. Имя им было «саску», и они наши друзья, потому что поклоняются богу-мастодонту. Мы привели к ним мастодонтов и жили одним народом. Хорошо было в долине саску.
Но Вейнте' вновь отыскала нас.
И когда это случилось, я понял, что бежать уже некуда. Словно загнанные в угол звери, мы должны были биться с ними. Сначала меня не хотели слушать, ведь никто
Да, так мы и сделали. Спалили их город Алпеасак, а немногие уцелевшие бежали обратно в свою заморскую страну, в свои дальние города. И хорошо, что среди уцелевших оказалась Энге, учительница моя и друг. Она не верила в кровопролитие, как другие, и возглавляла малую часть иилане', называвших себя Дочерьми Жизни, которые верили, что жизнь священна. Если бы уцелели только они…
Но спаслась и Вейнте'. Исполненная ненависти, она пережила гибель города и бежала в море на урукето — огромной живой лодке иилане'.
Вот что было. А теперь я стою на берегу, и пепел города под моими ногами, и я стараюсь представить себе, что еще случится, что придется делать в грядущие годы.
Глава 1
Tharman i ermani lasfa katiskapri ap
naudinz modia — em bleit hepellin er
atta, so faldar elka ensi hammar.
Пусть воплотившиеся в звезды
тхармы глядят на охотника с благо-
склонностью — от прохладного их
внимания не вспыхнет горячий огонь.
Гроза уходила в море, слабела. Дальние полосы ливня укрыли урукето от глаз. Когда дождь ушел еще дальше, живое судно вдруг вынырнуло из его пелены, чернея среди белых гребней. Низкое заходящее солнце пробивалось сквозь клочковатые облака, окрашивало красным высоко выступавший из воды плавник урукето. Но вскоре он исчез в сумеречной мгле.
Стоя по колено в воде, Херилак взмахнул копьем и гневно крикнул:
— Пусть все они погибнут, чтобы некому было возвращаться!
— Все кончено, — вяло возразил Керрик. — Кончилось… завершилось… Мы победили. Мы убили мургу, сожгли их город. — Он кивнул в сторону обугленных дымившихся стволов. — Ты отомстил за каждого тану из твоего саммада. Ты испепелил не один хольт мургу. Ты сделал это. За каждого охотника, женщину и младенца ты убил столько мургу, сколько может сосчитать охотник. И довольно. Теперь забудем про смерть и подумаем о живущих.
— Ты говорил с этой тварью, ты дал ей бежать! Копье дрогнуло в моей руке — не нужно было тебе этого делать.
Керрик видел, что Херилак разгневан, и готов был ответить ему тем же, но сдержался. Все устали, все вымотались после такого дня. И не следует забывать, что Херилак повиновался ему и не убил Энге, дал ему возможность поговорить с ней.
— Для тебя все мургу на одно лицо и всех следует
— Они же вернутся, вернутся, чтобы отомстить!
Высокий охотник все еще не мог успокоиться и потрясал обагренным кровью копьем вслед исчезнувшему из вида врагу. Воспаленные от дыма глаза его яростно сверкали в лучах заката. Охотники были перемазаны сажей, длинные светлые волосы и бороды покрывал пепел. Керрик понимал, что сейчас Херилаком движет ненависть, желание убивать и убивать мургу. Но знал Керрик, — и страх уже невольно стискивал его сердце, — что Херилак прав. Мургу-иилане', враги тану, вернутся. Уж Вейнте'-то позаботится об этом. Она осталась жива, а раз так — не будет ни покоя, ни мира. И когда Керрик понял это, силы вдруг оставили его, он вдруг пошатнулся, оперся на копье и принялся мотать головой из стороны в сторону, пытаясь отогнать отчаяние. Надо забыть о Вейнте', забыть мургу, забыть все, что знал о них. Пришло время жить, смерть отступила.
Чей-то крик прервал его мрачные мысли, и, обернувшись, Керрик увидел, что от почерневших руин Алпеасака его зовет Керидамас, охотник саску.
— Там живые мургу, они у нас в западне!
Херилак стремительно обернулся, но Керрик остановил его, мягко положив руку ему на плечо.
— Не надо, — попросил он. — Опусти копье. Дай я взгляну. Надо же наконец перестать убивать.
— Нет-нет, ты не прав, добром с ними нельзя. Но я кладу копье, потому что ты все еще маргалус — предводитель в битвах с мургу. Я повинуюсь твоему приказу.
И они оба пошли к сожженному городу, увязая в глубоком песке. Керрик безмерно устал и мечтал только об отдыхе. Но как тут отдохнешь? Неужели кто-то из иилане' уцелел? Это едва ли возможно. Когда погиб их город, фарги и иилане' умерли — каждая из них сразу стала отверженной. Когда случалось, что иилане' изгоняли из города, в ее организме совершались необратимые изменения и она погибала — он сам видел это. Но встречались и исключения: например, Дочери Жизни не умирали, как остальные… Придется проверить.
— Они показались из полусгоревшей рощи, — сказал Керидамас. — Одного мы убили, а другие снова попрятались. И Симмахо сказал, что тебе, маргалус, может быть, захочется самому сразить последних мургу.
— Да! — воскликнул Херилак.
Керрик устало покачал головой.
— Да подожди ты убивать. Надо посмотреть, кто это. А лучше — пусть живут. Я поговорю с ними.
Они пробирались между обгорелых деревьев; повсюду валялись мертвые тела. Дорога привела их на амбесид, и Керрик в ужасе замер перед горами трупов. Все как будто были целы — ни ожогов, ни ран, — и все мертвы. И все до единой лежали головами к задней стене. Керрик тоже поглядел туда, на трон, на котором некогда восседала Вейнте', теперь обгоревший и пустой. Топча друг друга, фарги и иилане' пробивались туда, надеясь на помощь эйстаа. Но не было ее в живых, трон опустел, и город умер. Тогда умерли и они.