Единорог и три короны
Шрифт:
— Что он тебе сказал? Отчего он не показывается?
— Он скрывается.
— Но почему?
— Я объясню тебе позже. Иначе ты станешь волноваться, и это может повредить тебе во время церемонии.
— Я уже волнуюсь! Ты меня вывел из равновесия всеми этими тайнами! Что происходит?
Пьер понял, что нужно успокоить девушку:
— Так вот, с заговорщиками еще не покончено. Тибор напал на новый след, который может вывести наконец на главаря.
Камилла была удручена. Она полагала, что эта зловещая история осталась в прошлом,
— На сей раз ничего страшного нет, твоей жизни ничто не угрожает. Однако Тибор утверждает, что столкнулся с одним загадочным обстоятельством в ходе ареста заговорщиков. Поэтому он решил продолжить расследование и открыл еще нескольких человек, причастных к заговору. А ты ничего не узнала от Виллипранди?
— По правде говоря, я его больше не видела. Я хотела присутствовать при допросе схваченных нами бандитов, но король счел, что мне лучше отойти от этого дела, и я не посмела ослушаться приказа. Он и без того рассердился на меня, когда я отказалась выполнить его распоряжение и приняла участие в облаве…
— Не беспокойся. Я думаю, что наш Тибор справится и один. Ты ведь его знаешь… Когда он берется за что-нибудь, никто его не остановит! Значит, нужно просто подождать. Если мы понадобимся, он позовет нас.
— Наверное, ты прав.
— Разумеется, прав! А сейчас тебе надо целиком сосредоточиться на церемонии. Смотри не оплошай! Покажи этим лощеным павлинам, чего ты стоишь!
Камилла улыбнулась — Пьер всегда умел привести ее в хорошее настроение!
— Мне придется несладко, — сказала она лукаво. — Взгляни на эти высокие каблуки! Настоящие орудия пытки! Придворные к ним привыкли, а мне каково? Я уже подумываю, не вернуться ли домой…
— Ни за что! — вскричал карлик, состроив уморительную гримасу. — Ты же видишь мой прекрасный камзол? Зря что ли, я его заказал? Мне просто необходимо показаться в нем на людях!
Разговор продолжался в том же духе, и Пьер настолько преуспел в шутливых ужимках, что Камилла начала смеяться взахлеб и боялась теперь только одного — как бы у нее не лопнул от хохота корсаж!
32
Невидимые слуги распахнули двустворчатую дверь, и Камилла с Зефириной вступили в проход, образованный двумя рядами придворных. Вдали возвышался трон, на котором сидел Виктор-Амедей в окружении дворян в расшитых золотом костюмах. Один из них, без сомнения, принц Карл-Эммануэль, занял место рядом с монархом.
Все взоры обратились на молодых женщин. А те остановились, ожидая, когда герольд возгласит их имена — это было сигналом к движению вперед. Внезапно Камилла почувствовала, что не сможет и шага ступить, — все веселье ее испарилось, ноги словно приросли к полу, все сливалось перед глазами. Она не замечала ни лепных потолков громадного зала, ни роскошных портьер, ни картин — будто черная пропасть разверзлась перед ней, и она
Откуда-то издалека до нее донесся голос герольда, и графиня сжала ей руку — нужно идти! Но Камилла оцепенела, не в силах пошевелиться…
К счастью, в наступившей тишине вдруг раздались звуки величавой торжественной музыки. Под ее благотворным воздействием девушка очнулась и сделала первый неуверенный шажок… Второй был уже тверже, а затем Камилла, сама того не сознавая, двинулась вперед легкой пружинистой походкой, подчиняясь ритму завораживающей мелодии. В этой музыке она обретала силу духа и уверенность в себе. Юная принцесса буквально плыла по блестящему паркету, и всем показалось, будто это небесное видение, существо из мира грез.
Стараясь не думать о придворных, которые с жадностью рассматривали ее и перешептывались между собой, Камилла устремила взор на короля — трон был единственной ее целью, завершением этого бесконечного пути. Но внезапно в глаза ей бросилась знакомая фигура — рядом с королем стоял барон де Бассампьер! Старик смотрел на нее с подбадривающей улыбкой, однако было заметно, что он взволнован. За спиной у него прятался Пьер, высунув лишь голову, чтобы ничего не упустить из церемонии, где главная роль была отведена его молочной сестре.
Все страхи Камиллы исчезли при виде родных лиц — ее захлестнула волна счастья, на смену растерянности пришел восторг. Она была безмерно рада, что наконец оказалась в этом зале, преодолев столько препятствий и опасностей — ведь само это представление уже было триумфом! Кто из придворных мог бы похвалиться тем, что одолел коварных врагов и пережил бесчисленные испытания? Она вдруг поняла, что находится здесь по праву, что идет вослед своим родителям, что этот роскошный зал является ее законным достоянием — наследием предков.
Одарив своего опекуна ослепительной улыбкой, она словно преобразилась. Это было уже не эфирное создание — к трону шествовала юная королева, неподражаемая в своей элегантной грациозности. Лицо ее озарилось счастьем, глаза засверкали горделивой радостью, стан выпрямился. Никто не смог бы устоять перед очарованием прелестной девушки. В тихих репликах придворных звучало теперь неприкрытое восхищение. Камилла услышала знакомый голос — это мэтр Пульчинабелли не мог сдержать своих чувств, восклицая с энтузиазмом:
— Очаровательна, восхитительна! Я сам давал ей уроки, знаете ли… Она совершенство! Просто совершенство!!!
Наконец обе молодые женщины подошли к подножию трона и присели в глубоком реверансе. Музыка и разговоры немедленно смолкли.
Барон твердым голосом произнес:
— Сир, позвольте мне представить вашему величеству мою племянницу, Камиллу де Бассампьер.
— Добро пожаловать в наш дворец, мадам, — ответил король, подавая девушке руку. — Что до вас, графиня, — добавил он, повернувшись к Зефирине, — мы желаем поблагодарить вас за гостеприимство, оказанное вашей прелестной крестнице.