Единственная для Люцифера
Шрифт:
В Нью-Йорк я прилетаю рано утром. Решив не откладывать рабочие моменты, сразу направляюсь к Майку с отчетом о проделанной работе. Мы закрываем все рабочие вопросы по данном предприятии. После чего, я сразу еду домой. По пути Дженис практически обрывает мой телефон. Сначала я просто сбрасывал звонки, а потом плюнул и отключил звук. Мне сейчас не до нее. Сейчас меня волнует другая особа. Та, которую увидеть жизненно необходимо. Это как воздух. Ещё было бы неплохо поговорить с ней без посторонних ушей. Я буквально лечу на крыльях. В душе появляется надежда, что нам все-таки удаться хотя бы просто побыть
Я перешагнул порог особняка и первое, что вижу — её.
— Привет. С возвращением, — без особой радости в голосе, спокойно произносит она.
Не подходит. Не обнимает. Не улыбается.
— Привет. Спасибо, — отвечаю так же ровно, а внутри все рвется.
— Надеюсь, тебе понравился Сиэтл, — говорит и как будто сквозь меня смотрит. Мне это не нравится. Я хочу от нее эмоций. Хоть каких-нибудь. И неважно позитивные они или негативные. За то время, что мы не виделись, Лили очень изменилась. Она стала, как кусок льда. Раньше при виде меня девушка стеснялась. Тушевалась. Иногда даже заикалась от волнения. А сейчас как будто кто-то выключил в ней все живое. Ну, а что я, собственно, хотел? Это называется, за что боролись.
— Не особо. Мне больше нравиться здесь, — смотрю и не могу отлипнуть от нее.
— Хорошего тебе дня, — сестра огибает меня и идет в сторону лестницы. И все, что мне остается это молча проводить ее взглядом.
На следующий день, я решил, что надо пойти и взять быка за рога. Мне необходимо прояснить некоторые моменты, между нами. Поэтому, никого не предупреждая, я поехал в колледж. В половине третьего я стоял на парковке возле машины. Ровно в три Лили вышла из здания вместе со своей подружкой. Не помню ее имени. На ступеньках к ним подошли два прилизанных парня. Это типа их ухажёры? Или что? Внутри просыпалась дремлющая ревность. Тем более, что там было что ревновать. Красивая, стройная блондинка в короткой юбке. На ногах низкие ботинки. Это не выглядит вызывающе, но при это безумно сексуально. Надо сказать Ванессе, пусть запретит ей так одеваться в колледж. Слишком уж много ненужного внимания привлекает ее внешний вид.
Та, вторая девушка дергает Лили за руку и показывает пальцем в мою сторону. Заметила значит. Сестра оборачивается. Смотрит. Затем прощается с подругой и направляется в мою сторону.
Что-то я волнуюсь, как пятнадцатилетний пацан. Руки потеют, и сердце пытается сломать мне ребра изнутри.
— Привет. А ты что здесь делаешь? — Тень удивления мелькает на ее лице.
— Решил тебя домой подвезти, — приглаживаю рукой волосы. Ага. А ещё задрать твою короткую юбку и поиметь тебя в машине. Можно даже прямо здесь. На парковке.
— Так у меня свой транспорт, — она поворачивает голову в сторону и ищет глазами свою машину. Щелкает сингалкой. И белый мерседес моргает фарами. — Ты разве не знал?
— Откуда? Передо мной о таких мелочах никто не отчитывается.
— Ну да, — улыбается она. — Мне это знакомо.
— У нас ведь одни родственники на двоих, — прячу руки в карманы, потому что уж очень хочется к ней прикоснутся. — Лили…
— А? Что? — Поднимает свои красивые бровки.
— Нам поговорить надо.
— Надо? — Ведет плачами.
— Угу, —
— Значит давай поговорим, — она отвечает так просто, так легко.
— Не здесь, — открываю перед ней дверь с пассажирской стороны.
— И не сейчас, — аккуратно убирает мою руку и закрывает дверь. Это прикосновение обжигает. — Я пообещала Агате съездить с ней в торговый центр. Освобожусь в семь часов вечера.
— Окей. В семь, так в смесь. Куда мне заехать за тобой?
— Не надо никуда заезжать. Я сама домой приеду.
— Договорились.
Она уходит. Садиться в свою машину. И выезжает из парковки. А я стою и туплю. Не ожидал такого поворота. Ненавижу оттягивать моменты важных разговоров. Ожидание смерти — хуже самой смерти. В конце концов, не мог же я ее насильно запихнуть в машину и увезти в неизвестном направлении.
Лили приехала домой на десять минут раньше заявленного. Но, опять-таки, не случилось так как хотелось. Нам не удалось поговорить. Сегодня в доме все как сговорились. Отец всё время дергал меня и отвлекал какими-то не существенными замечаниями. Потом звонил Майк. Ему тоже что-то там не нравилось в документах. Ванесса заставила Лили выбирать вместе с ней мебель в наш новый дом в Калифорнии. Ближе к полуночи мое терпение все же лопнуло. Я без стука зашёл, можно сказать — практически ворвался, к ней в комнату.
— Занята? Поехали! — Лили сидела на кровати. Благо, в одежде. Она даже не успела ничего ответить, перед тем как я взял за руку и упрямо потянул за собой. Коридор. Поворот. Лестница. Я пёр как ледокол, не видя перед собой никаких препятствий.
— Куда? — Она ухватилась рукой за перила.
— Туда, — ей приходилось подбегать, чтобы успевать за мной.
— Дай мне хотя бы куртку одеть, — запротестовала она уже внизу.
— Одевай, — я снял с вешалки пуховик и кинул ей в руки. Сам одел на ходу пальто, и мы вышли на улицу. Я подогнал автомобиль и усадил в него Лили. Затем сел сам и быстро выехал за ворота.
— Куда мы едем? — Взволновано спросила она, оборачиваясь на наш дом, который оставался далеко позади.
— Туда, где нам никто мешать не будет. — Выпить хочешь?
— Я? Не очень. Паоло, ты меня пугаешь. Куда мы едем?
— Поедем в наш бар, — реально, не в гостиницу же ее везти. Тем более, что разговор нам предстоит долгий.
— Там ведь закрыто сейчас, — боковым зрением вижу, как она недоверчиво смотрит на меня.
— Вот именно, — лукаво улыбаюсь ей. — Нам там никто мешать не будет. И подсушивать нас тоже.
Лили
Я оттягивала этот разговор настолько, насколько только могла. Моя душа только перестала ныть и мне совершенно не хочется заново ковырять свежезажившую рану. Я изменилась. Я выросла над собой за этот период. И больше не хочу страдать. Ведь я имею на это право? Правда?
Но Паоло не успокаивался. Его будто бы кто-то подменили Сиэтле, а нам отправили нам обратно никому не известную копию. Когда брат вернулся я чувствовала, что что-то не так. Я видела, как его прёт. Это глубокие вздохи. Тяжелые взгляды. Он будто хочет что-то сказать и не может. Он не понимает. Не понимает, что мне больше не нужны его слова. Все прошло. Перегорело. Во мне что-то перегорело. Осталось сплошное выжженное поле. Пустота.