Единственная для Повелителя Дракона

Воронецкая Лана

– Как твое имя?

Очередная волна приятных мурашек окатила тело. Приглушенный хрип заставил сердце биться чаще, а внутри все свернулось в клубочек, готовый ластиться к хозяину голоса.

Рот приоткрылся, на кончике языка уже вертелось мое имя, готовое сорваться. Стоп. Зачем стражу из-за грани знать, как меня зовут? Стоит. Не двигается. Зубы мне заговаривает, усыпляет бдительность. Дышит страстно.

Он провел носом по краю уха, и трепет из груди спустился в низ живота, разлился незнакомым томлением.

– Имя!
– выспрашивал, завораживал, меняя

тембр голоса.

Руки коснулись талии, скользнули ниже, застыли на бедрах, прижимая их сильнее к мужскому телу. Что-то твердое, похожее на сучок, уперлось в поясницу. И тут я очнулась от странного наваждения, вздрогнула, вспомнила про наставления лешего и другой сучок, который он мне отломил. Устыдилась слабости. У, заворожил, супостат. Стою, млею в руках черного стража из-за грани. Одного из тех, кто утащил тетю в Аваддон. На руках с малышкой, которую тоже заберут. Да, и сама я, возможно, тоже не человек. Если попадусь в лапы псов Повелителя, то ни тете, ни сестренке, ни мне самой уже никто не поможет. Имя он мое захотел. Обойдется.

В этот момент Айрин оторвала голову от моего плеча и разглядела исчадие Авадонна у меня за спиной. Могу представить, как ей стало страшно при виде расплывающихся темных контуров силуэта и клубящейся тьмы, скрывающей лицо стража, который заглянул из-за грани и полностью не мог проявиться. А может просто прятался за черной пеленой, разделяющей миры.

Айрин до боли впилась ногтями в мои плечи и завизжала. От неожиданности страж перестал распускать руки, и даже чуть отшатнулся. Сестренка что есть мочи закричала:

– Итаррррр,- она впервые смогла выговорить букву «р» -четко, громко.

Мое имя повисло в лесной тишине. Но сказанного не воротишь, я посильнее прижала Айрин и резко крутнулась через левое плечо. Леший говорил три оборота. Еще один раз. Пока темный не понял, что происходит. На третьем обороте, он попытался ухватить нас, но я уже плюхнулась вниз и с размаху воткнула сучок, подаренный лесовиком в землю.

Лес раскололся трещинами. Черное пятно размазалось и исчезло в одном из разломов вместе с темным стражем. Мир провернулся пестрой каруселью и замер. Картинка поменялась. Мы с Айрин оказались на узкой тропке.

А сзади неслось грозное:

– От меня не убежишь, айна… -и пространство схлопнулось, отрезая голос.

Сестренка тряслась от страха, но визжать перестала и ослабила хватку. Плечи ныли от порезов острыми длинными когтями мавки. Она немного притихла, когда кошмарный мужчина исчез вместе с частью соснового бора. Сейчас нас окружали стройные березки, успокаивая плавными линиями густых крон, колышущихся на ветру. Светлые стволы, резные листья и солнце, вставшее над макушками деревьев, разогнали мрачные остатки темноты и на душе посветлело. Ночь всех кошмаров закончилась, унеся страшные образы за грань.

Я чмокнула сестренку и улыбнулась, заглядывая в ее глазища на пол лица:

– Ну, чего, маленькая, напугалась? Это просто ночной кошмар. Все закончилось. Надо постараться забыть этот страшный сон.

Я побежала по тропинке. Лес поредел. Солнечные лучики

щекотали кожу, которая слегка искрилась при их прикосновении. Вокруг щебетали птицы, отзываясь в сердце сладкой мелодией, заставляя напевать. Нежные звуки разливались чарующей музыкой, сопровождая наш забег. Неужели, мое сердце умеет петь? Кто я такая?

Тропка вывела на край леса и далее вилась вдоль деревьев и через поле. Сбоку от тропинки показался огромный гриб-боровик, чуть выше человеческого роста, на толстой ножке, с упругой шляпкой -кожистой коричневой сверху и с желтой губкой изнутри. На нем примостилась фиолетовая гусеница. Она нежилась на солнце и неспешно попыхивала огромной трубкой, выпуская изо рта ароматные кольца дыма и наблюдая, как они превращаются в диковинные цветы разных оттенков, а потом расплываются и исчезают.

Айришка слезла с рук и приоткрыла ротик, рассматривая цветные картинки в воздухе. Она раньше не встречалась с Катарпиллой.

Гусеница не обращала на нас внимания, лишь прислушивалась к тихой мелодии, которая так и лилась из моего сердца. Я все поверить не могла, что эта музыка –моя.

Катарпилла даже замурлыкала под нос, вторя мелодии. Потом не глядя на меня лениво протянула, как будто разговаривала сама с собой:

– Малышка выросла. Стала совсем взрослой и сердце запело. Оно готово влюбиться.

Надо знать старую каргу. Я не обижалась на ее манеры.

– Так я давно выросла. Двадцать пять годков уже стукнуло. А влюбляться я не собираюсь.

За последние пять лет мне пришлось сильно повзрослеть. Научиться прятаться и жить в тени, обеспечивать выживание тети и сестренки. Много раз мы срывались с места и искали новое жилье, убегая от людей, ненавидящих все иное, нечеловеческое. Вместо учебы в академии я хваталась за любые подработки: подавальщицей в тавернах, уборщицей и поломойкой, разносчицей почты, сиделкой у немощных пожилых людей и гувернанткой детишкам в богатых семьях.

А все свободное время я проводила в библиотеках и городских архивах. Я претворялась абитуриенткой, жадной до знаний, готовящейся к поступлению на факультет, изучающий нечеловеческих тварей. И я искала способ помочь тете и племяннице выжить, сводила странные знакомства, вынюхивала информацию, которая дорого стоила. Мне удалось найти это место и старую каргу Катарпиллу, которая дала дозволение остаться здесь моим родным людям. Я разузнала про волшебный цветок и заручилась поддержкой нимф. И вроде бы все получилось, я добыла артефакт. Но тетю забрали в Аваддон.

– Айны взрослеют поздно, дитя. У тебя только началось созревание.

Опять меня называют странным именем.

– Меня зовут Итар, -упрямо повторила в который раз за сегодняшнюю ночь.

Понятно, старуха могла и забыть, но ведь опять звучало странное: айна. И долго она будет устраивать представление в образе гусеницы? Любительница поморочить людям голову. Начиталась сказок и воплощает свои фантазии в иллюзиях. Это место –ее территория, я попала сюда впервые, а раньше только слышала про чудеса, которыми старая забавляется.