Единственная игра в городе: центральные банки, нестабильность и предотвращение следующего коллапса
Шрифт:
Этот и без того значительный разрыв существенно увеличивается, если пересмотреть определение группы самых богатых, включив в нее 5 и 3 процента, и исчезает, если речь идет о 1 или 0,1 процента.
В качестве иллюстрации рассмотрим следующие данные по Соединенным Штатам, начиная с данных о богатстве.
К 2013 году верхние 0,1 процента владели 22 процентами богатства страны, что в три раза больше, чем сорок лет назад. Верхние 3 процента владели 54 процентами всего богатства. Если прибавить долю, обеспеченную оставшейся частью верхних 10 процентов, то нижним 90 процентам останется только 25 процентов. 2
В последние годы резко ухудшилась ситуация с доходами. После кризиса на долю 1 процента самых высокооплачиваемых
Этот феномен усугубления неравенства доходов и богатства в отдельных странах происходит в то время, когда глобальное неравенство, то есть разрыв между богатыми и бедными странами, сокращается. Оно проявляется как в странах с развитой, так и с развивающейся экономикой. И этот внутренний феномен связан не только с увеличением доли богатых и особенно самых богатых из богатых. Он также сопровождается поразительным сокращением среднего класса. Как отмечают редакторы The Atlantic: "Растущая пропасть в доходах между богатейшими людьми Америки и всеми остальными означает, что группа, которая исторически находилась в середине, живя ни в роскоши, ни в бедности, сокращается". 4
В последние годы изменения в неравенстве стали более заметными благодаря, с одной стороны, потрясающему контрасту между вялостью на Главной улице и заметным посткризисным восстановлением на Уолл-стрит, а также продолжающемуся историческому всплеску рекордной доли корпоративных прибылей в ВВП. В ходе этого процесса в обществе произошел сдвиг в дискуссиях: от восприятия неравенства как неизбежного результата рыночной системы, играющего важную роль в стимулировании и поощрении упорного труда и предпринимательства, до опасений, что чрезмерное неравенство может нанести вред обществу несколькими усиливающими друг друга способами.
Мы уже рассказывали о восстановлении благосостояния Уолл-стрит и росте цен на финансовые активы, от которого выиграли богатые. Одновременно с этим доля ВВП в корпоративных прибылях не сразу достигла одного рекордного уровня за другим. В отличие от этого, заработная плата в большинстве развитых стран мира, особенно в тех, где уровень безработицы остается высоким, не растет. Даже в Соединенных Штатах, где, как отмечалось в предыдущей главе, наконец-то произошло заметное снижение уровня безработицы на фоне впечатляющего года создания рабочих мест в 2014 году (когда было создано 3,1 миллиона новых рабочих мест), восстановление заработной платы происходило удручающе медленно.
Исследование Федеральной резервной системы США, в том числе ее богатый данными обзор потребительского кредитования, - лишь один из многих источников, подтверждающих необычный и существенный рост неравенства. В нем подробно описывается, как "в период с 2010 по 2013 год общий средний доход семьи вырос на 4 % в реальном выражении, но медианный доход упал на 5 %, что соответствует росту концентрации доходов в этот период". Более того, заметный рост доходов наиболее обеспеченных семей произошел в то время, когда "семьи, находящиеся в нижней части распределения доходов, наблюдали продолжающееся снижение средних реальных доходов". 5
Реальность растущего неравенства также проявляется в разрыве между домохозяйствами белых и меньшинств. Данные Федеральной резервной системы показывают, что медианный доход домохозяйств меньшинств снизился на 9 % в период с 2010 по 2013 год. По сравнению с почти неизменным уровнем для домохозяйств белых, не принадлежащих к испанскому населению.
В 2014 году Ракеш Кочхар и Ричард Фрай из Исследовательского центра Пью пролили свет на то, насколько это неравенство "увеличилось по расовым и этническим признакам после окончания великой рецессии". 6 Согласно их выводам, разрыв в богатстве между
Существуют светские, структурные и циклические факторы, которые усиливают неравенство в доходах, богатстве и возможностях.
Структурные факторы варьируются от изменения характера технологического прогресса, который благоприятствует людям с более высокой квалификацией, до роста инвестиционных характеристик "победитель-всех" и политической системы, благоприятствующей богатым (более того, некоторые говорят, что она была захвачена ими). В то же время традиционная политика циклического перераспределения отсутствует. В условиях, когда активное формирование бюджетной политики сильно ограничено политической поляризацией, меньше внимания уделяется трансфертным выплатам и другой поддержке бедных. (В качестве примера можно привести тот факт, что Конгресс США не принимал новый годовой бюджет в течение пяти лет, хотя это один из самых основных компонентов обязанностей законодательной власти по управлению экономикой). В Европе реальная и мнимая необходимость жесткой экономии бюджетных средств особенно сильно ударила по расходам на социальные сектора, что еще больше подорвало законную перераспределительную функцию правительства.
Эти ограничения на циклическую реакцию на светские силы неравенства были усилены - хотя и непреднамеренно - нетрадиционной политикой, проводимой центральными банками. Как отмечалось ранее, расширение их балансов, как правило, поддерживает богатых, поскольку последние владеют непропорционально большой долей финансовых активов, на которые направлены действия центральных банков.
Учитывая все это, неудивительно, что в настоящее время интерес к этому вопросу довольно высок. Вспомните, как в 2014 году большой экономический труд (почти семьсот страниц, включая анализ исследований и исторические сведения) французского экономиста Томаса Пикетти о неравенстве возглавил списки бестселлеров, вызвав множество дискуссий, панелей и интервью. 7 На ежегодной встрече МВФ и Всемирного банка в Вашингтоне в 2014 году неравенство было самой распространенной темой на семинарах, организованных официальным сектором, промышленными группами и аналитическими центрами.
Растет также понимание того, что последствия неравенства, возможно, выходят за рамки вопросов справедливости и угроз, которые оно несет социальному, геополитическому и политическому благополучию: Неравенство также создает неблагоприятные экономические петли обратной связи, которые значительно затрудняют выход развитых стран из общего экономического кризиса.
Как я утверждал в своей колонке в октябре 2014 года, 8 экономические последствия неравенства больше не могут быть облечены в утешительные понятия о повышении стимулов к упорному труду, инновациям, и предпринимательству. Мне кажется, что за определенным порогом неравенство начинает подрывать экономический динамизм, а значит, и инвестиции, занятость и процветание. Причины этого кроются в базовой макроэкономике, связанной с вышеупомянутыми данными.
Обеспеченные семьи, как правило, тратят меньше своего дополнительного дохода (то, что экономисты называют "предельной склонностью к потреблению"). Поэтому, когда основная часть доходов достается этой группе населения, рост доходов не приводит к увеличению спроса, похожему на исторический. Это усугубляет более широкую проблему неадекватного совокупного спроса, который сам по себе препятствует структурным реформам, являющимся ключевым фактором повышения производительности со временем. Иными словами, неравенство доходов и богатства превращается из части динамичной капиталистической системы в ее подрыв.