Единственная, кто его слышит...

Tamita-92

Истерика готова была завладеть мной сполна, от чего я стала стучать по кнопке вызова лифта еще сильнее.

– Белла, подожди, – подбежал ко мне Эмм, схватив за локоть. – Не уходи, ты не можешь…

– Он не помнит… – выдавила я, дернув рукой. – Я для него все та же серая мышка Свон…

– Это не так, он же только вернулся…

– Эмметт, я не могу… Отпусти…

– Но…

– Пожалуйста… – простонала я. – Я не могу…

Двери лифта открылись, и я шагнула в кабину, но Эмметт так и держал мою руку. Я с мольбой взглянула в его заплаканные глаза,

от чего он расслабил хватку и, медленно проведя ладошкой по моей руке, отпустил, беспомощно смотря, как двери лифта закрываются между нами.

(Саундтрек: Birdy – Shelter)

Слезы застилали глаза, я ничего не видела пока бежала по холлу больницы. Мне было так больно, как будто мне переломали все кости сразу. Распахнув входные двери в больницу, я споткнулась и упала на асфальт, содрав кожу на ладошках.

Слезы продолжали бежать по щекам, но я не обращала на них внимания. В моей голове, словно ударами молотка бились слова Эдварда…

Он меня не помнит… Его красивые зеленые глаза, которые были наполнены холодом, и в которых не осталось ничего от той страсти, нежности и любви, которая там была еще пару часов назад… Они были пусты… Нет… Не так… Я снова увидела в них ту насмешку и то презрение, которое он испытывал ко мне до аварии.

Шумно выдохнув, я поднялась с колен и, обняв себя за плечи, в слезах побежала домой.

Бежала совершенно не замечая никого и ничего вокруг, раз за разом вспоминая слова Эдварда.

В моей голове будто возникала картинка как в дурацком нарезанном клипе, где каждое слово Эдварда сопровождало его лицо с живыми эмоциями.

В моей памяти всплывали хорошие воспоминания. Как Эдвард нежно улыбался, глядя на меня. Как он говорил, что любит. Как обещал, что никогда не покинет меня. Но каждое это воспоминание тут же перебивал холодный и непонимающий взгляд Эдварда в больнице.

Мне повезло, что когда я пришла, родители уже спали. Очень не хотелось говорить сейчас с матерью по поводу моего внешнего вида или же настроения.

Войдя в комнату, я скинула кофту и бросила ее в угол комнаты. Подняв с пола плюшевого мишку, которого я имела неосторожность оставить здесь, легла на кровать.

По моим щекам не прекращая лили слезы, а сердце заново с новой силой пронзала боль.

Я прижала плюшевого мишку как можно ближе к себе и, уткнувшись в него носом, заплакала еще больше, позволяя огромной волне истерики и боли накрыть меня.

Я не заметила, как долго я вот так пролежала плача, но спустя какое-то время матрас моей кровати прогнулся, а в нос ударил знакомый аромат духов. Сильные руки обняли меня за плечи, прижимая к широкой каменной груди.

– Я с тобой, – прошептал Эмметт. – Все будет хорошо.

Всхлипнув, я обняла его руку, цепляясь за нее, словно она мой спасательный круг. Почему-то рыдания продолжились с новой силой. В истерике я уткнулась в руку Эмметта, стараясь заглушить дикий крик, рвущийся из груди.

– Как так… Почему все эти мучения достались именно нам? – не выдержав, застонала я.

– Не знаю, милая, не знаю, – бормотал Эмм, прижимая меня к себе

еще крепче, будто старался спрятать меня в себе, чтобы боль исчезла, но это не помогало. – Тише, родная, я рядом… Я не оставлю тебя, хоть ты и просила меня об этом… Не оставлю…

– Что с ним? – прохрипела я сквозь слезы.

– Он поправится. Все будет хорошо… Я уверен, он все вспомнит, дай ему время…

– Вспомнит, – всхлипнула я, продолжая держаться за крепкие руки Эмметта, спасающие меня.

– Прошу, не плачь… – бормотал Эмм. – Постарайся уснуть, родная… Я буду рядом…

На слова друга я лишь и могла кивнуть, не в силах вымолвить даже слово.

– Я не смогу уснуть, – пробормотала я.

– Ты главное не думай о плохом, пожалуйста, ради меня… Хочешь, я расскажу, как прошел мой вечер с Роуз? – стараясь отвлечь меня, говорил он.

– Да, – судорожно закивала я. – Мне это нужно…

Эмметт стал шепотом, но энергичным голосом рассказывать, как он сидел с Розали на качелях веранды ее дома, как они мило разговаривали о всякой ерунде. И я старалась ловить каждое слово друга, вникая в их смысл, лишь бы не думать о том, что Эдвард меня не помнит. Точнее помнит, но не так, как мне хотелось бы…

Постепенно монотонный голос Эмметта стал действовать на меня как снотворное, и усталость от пережитого взяла свое. Я медленно прикрыла глаза, провалившись в сон.

Проснулась я, чувствуя, что у меня затекла шея. Приподнявшись на локтях, я заметила, что меня все так же, как и вчера обнимают руки Эмметта.

– Просыпайся, большой брат, – потирая ладонями глаза, прохрипела я.

– Уже утро? – сонно протянул Эмм, переворачиваясь на спину. – Как ты? – большие ладони Эмма легли на мои плечи, а моя спина прижалась к его груди.

– Да, – ответила я, принимая сидячее положение. – Терпимо, – стараясь не показывать своего истинного настроения, откинула я голову на плечо друга.

Эмметт отлично меня знал, и он понимал, как сложно мне сейчас все это перенести. Все-таки как хорошо, что он у меня есть. Даже не смотря на мое нежелание его видеть, он пришел. Это было словно бальзам на мою израненную душу.

– Кофе будешь? – слабо улыбнувшись и стараясь показать что не чувствую себя паршиво, спросила я.

– Не помешало бы, – подхватив легкую волну моего призрачного хорошего настроения, улыбнулся он. – Я сам, – произнес Эмметт, когда мы спустились на кухню. Он живо достал из холодильника все необходимые продукты и принялся готовить завтрак.

Я же бродила по кухне как сонная муха, подавая ему специи и тарелки, и всячески стараясь помочь.

– Кстати, если мы поспешим, то вполне можем успеть ко второму уроку, – говорил он, наливая кофе в чашки.

– Я никуда не поеду, – серьезно ответила я, отодвигая от себя чашку.

– Беллс, – протянул он, смотря мне в глаза.

– Что? – я снова готова была заплакать. – Ну как ты себе это представляешь? Его не будет рядом: он не будет ворчать о том, что все время хочет есть, не будет хвастаться тем, что не устает… Не будет говорить, что…