Единственная на всю планету. Дилогия
Шрифт:
— А почему изображение черно-белое и не объемное? — спросил Виктор.
— Как мед — так и ложкой, — сказал Субари. — Можно сделать и цвет, и объем, но будет в десять раз дороже и мало кому по карману. Как качество?
— Качество хорошее, — ответил Виктор. — Можно нормально читать книгу. А как фокусировать?
— У него большая глубина резкости, — сказал Субари. — Но при необходимости резкость можно подстроить. Просто наморщи лоб.
— Ох и шуму будет… — сказал Игорь. — С одной стороны, шум — вещь полезная. Мы с вами не будем тратиться на рекламу: и так все, что производим, будут скоро отрывать с руками. С другой стороны, будет много воплей, особенно
— Это еще не шум, — успокоил его Субари. — Шум начнется, когда будем выпускать генераторы. Мы сразу знали, что крепко тряхнем этот мир. Ладно, я вам кое-что рассказал и еще многое покажу. Поделитесь и вы, как дела с экспансией?
— Накрылась экспансия, — сказал Виктор. — Понятно, что для ваших соотечественников это не смертельно, но отсрочку мы получим. На днях будут захвачены три сотни агентов.
— Хорошо кто-то поработал, — сказал Субари. — Вот что значит маг! Только если у Ольги все получится, этому кому-то не позавидуешь. Я бы на его месте не ушел обратно, даже если отпустят. Он что, ездил по больницам? Онкология?
— Да, все идут по пути наименьшего сопротивления, — кивнул Виктор. — Ваши доры в этом не исключение. И они наверняка думают, что здесь о вас никто не знает, иначе действовали бы гораздо осторожнее.
— В следующий раз они так не подставятся, — сказал Игорь. — Кстати, к вопросу о шуме. Представляете, какой поднимется шум, когда разом выздоровеют три сотни тяжелых онкобольных? ФСБ попробует все замять, но вряд ли это у них получится.
— А как насчет того, чтобы поделиться трофеями?
— Пока молчание, — ответил Виктор. — Если не пойдут на уступки, придется действовать по-другому. Это может опять испортить отношение Ольги с правящей верхушкой, но ставки очень велики. Если бы у нас уже была полноценная служба, можно было бы обойтись без государства. Мы вынуждено сделали им шикарный подарок и вправе рассчитывать на ответную любезность. Вот если ее не последует, будем менять правила игры. Для этого Ольге в Москве потребуются свои люди, которые пока не засвечены. Подготовьте десяток таких, которые не вызывают сомнений, а я обеспечу их квартирами и транспортом. И добавьте к ним еще шестерых. Этих поселим в нашей гостинице и используем для круглосуточной охраны ребят. Понятно, что не дома, а на выездах. И не тяните, им еще делать оптимизацию.
— Немного все это не вовремя, — сказал Игорь. — И служба еще не готова, и корпорации формально не существует. Рано нам еще ссориться с правительством, могут качественно настучать по голове. Президента с премьером Ольга повязала, но это не единственные игроки. Может быть, пока не стоит обострять отношения? Время работает на нас.
— Я поговорю с Ольгой, — пообещал Виктор. — От нее слишком много зависит, а она, несмотря на весь свой ум, во многом человек настроения. Она взрослеет и освобождается от свойственных ее возрасту недостатков, но это процесс идет медленней, чем хотелось бы.
— Дело не только в этом, — сказал Игорь. — Все молодые маги, особенно сильные, страдают излишней самоуверенностью. Человек — это не только ум, но и эмоции. И в этом их слабость. А Ольга к тому же еще женщина, что тоже сказывается на психической устойчивости. И она слишком быстро росла. В мире Нора ученик становится сильным магом после двадцати лет учебы, да и то только если учитель к нему расположен. А потом еще нужно десять лет изучать в Академии высшую магию. У нас сильных магов обучают пять лет по специальной методике при постоянном контроле. А
Глава 29
— Кажется, придумала! — сказала Ольга, чертившая на бумаге какую-то сложную схему.
— И что означают эти каракули? — пошутил Нор.
— Они означают, что теперь я смогу любого человека, у которого есть сила, посадить на цепь до самой смерти! Конечно, сажать буду только таких, как Гершевич. Смотри, вот это отложенное воздействие, которое связывает его жизнь с какими-то условиями. Но проходит несколько лет, и оно убирается мозгом, скажем, вот сюда, и вся привязка исчезает. У обычного человека с этим нельзя ничего сделать, только обновить воздействие. А если ты это по какой-то причине сделать не смог, считай, контроль утерян. А вот с магом все интересней.
— Хочешь заставить его самого обновлять привязку, — догадался Нор.
— Конечно! В голову этих отложенных воздействий можно запихнуть сколько угодно. Вот второе воздействие и будет через какое-то время все записывать еще раз. Причем никто, кроме меня, эту привязку убрать не сможет: человек просто умрет.
— Не слишком ли? — спросил Нор. — Мало ли кто может попытаться полезть ему в голову и увидеть твой блок.
— В отношении Гершевича ничего не слишком, — возразила Ольга. — Я хочу вылепить из него мага, который будет раза в три сильнее тебя. И знаниями щедро поделюсь. Понятно, что на многом при работе на государство будет стоять запрет. Ладно, уговорил. Я ему поставлю еще одно воздействие не на смерть, а на стирание памяти. Понятно, не всей, а того, что будет после постановки блока. Потеряет память нескольких лет жизни вместе со всеми магическими премудростями, но жить будет. А иначе нельзя. Представь, что мы с тобой разругались с государством, а потом погибли или куда-нибудь умотали, например, в твой мир. Сначала у Романа исчезает привязка к государству, а с нашим исчезновением — и к нам. И кого получаем на выходе? Высшего мага, у которого нет никаких ограничений, и которому плевать на всех, кроме себя дорогого. Представляешь, сколько он всего может наворотить, пока не прибьют?
— Сложная получится привязка, — сказал Нор. — Я бы ее, наверное, не потянул. Какой интервал времени хочешь взять?
— Возьму год, — ответила Ольга. — И проще, и с гарантией.
— Молодежь, мы уезжаем, — заглянула в комнату Саша. — Завтрак вам на столе.
— Спасибо, — сказал Нор. — Президент в Москве?
— Пока в Москве, — ответила она. — А зачем он вам нужен?
— Надо ему передать, что мы поедем отдыхать в июле, — сказала Ольга. — Планируем на весь месяц, а там как получится. Если у него не будет возможности нас принять, мы прекрасно отдохнем и сами.
После того как они позавтракали, Нор позвонил Полякову и поинтересовался, когда тот будет в отделе.
— Когда вам будет нужно, тогда и приеду, — сказал полковник. — Но, вообще-то, собирался через пару часов. А вы что, уже отдохнули?
— Тогда мы тоже приедем через два часа, — сказал Нор.
— Позвонить, чтобы Гершевича к этому времени доставили в отдел? — спросил полковник.
— Нет, Николай Иванович, — ответил Нор. — Пока нам нужны только вы. Нужно поговорить, а от результатов разговора будет зависеть все остальное.