Единственная высота
Шрифт:
— Сегодня, — сказал Дагиров, — дважды прозвучало: «Нельзя объять необъятное». Хочу добавить: но стремиться к этому надо. Были также высказаны два предложения о дальнейшем развитии нашего направления в науке. Я говорю об основных, остальные их дополняли в деталях. Я огорчен — да, да, не подберу другого слова, — огорчен обоими. В них нет предвидения. Пусть меня извинят оба оратора, но, если говорить, что движение может быть либо вперед, либо назад, то они предлагают куда-то вбок, если вообще не остановку. Александр
Первое — клиника. Вы знаете, что на основе аппарата существует уже много методов лечения. Аппарат лишь подсобное средство, а не главное звено. Правильнее сказать, существует универсальный набор деталей, что-то вроде знакомого всем детского конструктора, только для взрослых. Из него всегда можно подобрать конструкцию конкретно для данного больного с учетом любых индивидуальных особенностей. В этом наша сила, в этом же наша слабость. Есть аппараты для каждого больного, нет одного для всех. Поэтому пока что наши методы применяются преимущественно в крупных клиниках, где врачи опытные, квалифицированные. Но ведь всему новому мы вначале учимся, даже газовую плиту вам не включат, пока не пройдете инструктаж. Могу сказать одно: опыт показывает, что любой врач, обладающий минимальными хирургическими навыками, освоит аппарат за два-три месяца. Поэтому наша задача номер один — не увеличивать количество коек, а обучить нашим методам как можно больше врачей. Для этого, вероятно, нужно создать при институте филиал ЦИУ [5] . Нас ведь монополия не интересует, мы не капиталисты. Думаю, министерство нас поддержит. Вот когда в каждом городке, в каждой районной больнице будут специалисты, владеющие нашими методами, тогда и больным будет лучше, и нам легче.
5
Центральный институт усовершенствования (врачей).
И, конечно же, больных надо смелее лечить амбулаторно. Пора уже к этому привыкнуть. Для большинства врачей пока что звучит дико: серьезная операция в поликлинике. Но мы с вами на тысячах наблюдений доказали безопасность таких операций, и надо смелее их внедрять. И психологически больному легче находиться дома, чем в больнице.
Перейдем к теории. Когда-то нам предъявляли претензии, что мы вмешиваемся в тайны природы, пытаемся корректировать ее ошибки. В частности это касалось увеличения роста лилипутов и карликов. Возражение закономерное и современное,
Начав с довольно узкого вопроса — восстановления или увеличения длины конечности, — мы в конце концов установили общебиологическую закономерность управляемого роста любой живой ткани, — от частного к общему. Длительные исследования доказали, что при любом повреждении — кожи, мышц, кости — неважно, в зоне повреждения вначале возникают первичные стволовые клетки. Они способны размножаться в условиях пониженного снабжения кислородом и питательными веществами, потому они и выживают. В дальнейшем они превращаются в специфические тканевые клетки или в рубец, в соединительную ткань. Однако, если подобрать ключик и воздействовать на стволовые клетки соответствующим образом, можно, например, в мышце получить кость или вырастить лоскут кожи, необходимый для закрытия ожога. Этого мы уже добились в эксперименте. Думаю, недалек тот день, когда можно будет вырастить участок нерва или кровеносного сосуда, то есть человек в самом себе будет создавать запасные части. Конечно, это утверждение попахивает фантастикой, но фантастикой реальной. Вот этими кардинальными проблемами мы и будем заниматься. Нельзя, разумеется, строить здание на песке, будем считать, что все-таки основные сваи мы вбили, а уж кирпичики — это потом, потом.
Оператор телевидения слушал как завороженный, и лишь когда Дагиров замолчал, спохватился, что забыл включить магнитофон и не записал ни слова. Покрасневший, взъерошенный, подскочил он к Дагирову после заседания.
— Борис Васильевич! Пожалуйста! Два слова для ЦТ!
— Так мало? — спросил Дагиров и похлопал оператора по плечу.
— Ну-у, — смутился тот. — Вы же понимаете…
— Нет, нет, пожалуйста, — сказал Дагиров. — Можно и два. Скажите, вы знаете, что такое счастье?
— Как вам сказать… — замялся оператор.
— А я знаю. Мне уже за пятьдесят. Невольно стремишься подвести итоги, спрашиваешь себя: а так ли прожил жизнь? Могу твердо ответить: так! Много было неприятного и трудного, но тем полнее радость свершения. Труд мой высоко оценен партией и народом, и главная награда — вот этот институт. Я счастлив, что он существует, значит, жизнь прожита не зря, значит, я смогу еще сделать то, что обязан сделать для людей — и потому что обязан, и потому что каждый день так интересен!