Единственная. Твоя
Шрифт:
— Все двадцать лет я себя за это ненавидел.
— Но женился.
— Женился, — усмехнулся криво. — Думал, клин клином вышибить… Сам идиот. Упрямый баран…
Александр осекся. Но взгляда не отвел. Только не с его характером — всегда грудью встречал любой вызов. На этом Олеся и сыграла… Но почему отворотное зелье не подействовало? Неужели Боги решили, что судьба им вместе быть? Или это она неправильно настойку приготовила?
Кончики пальцев похолодели, а в груди, наоборот, жарко стало.
А Александр
— Твое?
Олеся кивнула. Какой смысл отпираться? И мужчина опять усмехнулся, только за его улыбкой пряталась боль.
— Такой крохотный, — протянул задумчиво. — Девочка, да? Всегда мечтал о дочке…
Сердце мучительно сжалось. Пришлось крепче стиснуть зубы, только чтобы удержаться от крика, что дочь у него была! Прекрасная, умная девочка, которую по материнской глупости она избаловала. Сгубила своей дурной любовью, и осталось только слезы лить и горько сожалеть об ошибке. Ох, если бы не Наденька — с ума бы сошла!
— А что, жена не родила? — пробормотала, отворачиваясь.
— Родила, только не мне. От любовника сын. Я узнал, когда ребенку полгода исполнилось. В это же время меня женушка и ее хахаль убрать захотели. Денег им мало стало…
Олеся покачала головой. Вот она — расплата. Жестокая и быстрая. Только радости от этого не было. Жалость лишь, хоть Александр ее ни капли не заслуживал.
— …И у них почти получилось, — глухо продолжил Александр. — Подстроили автомобильную аварию. Я выжил все равно. Машина в хлам, банка консервная, а у меня переломы только, ну еще легкое ребром проткнуло…
— Боги! — ахнула Олеся.
Сама не понимая зачем потянулась к Александру обнять и лишь в последний момент себя остановила. Нет! Нельзя подпускать близко, иначе отберет он Наденьку!
Но отстраниться не успела, Александр мгновенно очутился рядом и заключил в крепкие объятья.
— Я когда в палате лежал, все время о тебе думал, — зашептал жарко. — Ни одной минуты не проходило, чтобы не вспоминал тебя, моя девочка. До этого пытался от этих мыслей отмахиваться. А тут прям накрыло… И никому я не нужен был, прикованный к койке. Палата самая дорогая, уход отменный, но это все не то! Все… пустое! И без тебя мне пусто… Прости, Олеся. Я знаю, что уже поздно говорить, но прости меня, пожалуйста…
В горле застрял горячий комок.
Через силу она попыталась отстраниться, и Александр отпустил.
— Сколько уже времени прошло, Александр, — пробормотала непослушными губами, собирая одежду в пакет. — К чему прошлое ворошить? Его не исправишь.
Мужчина рвано вздохнул. Опять взъерошил волосы.
— Не исправишь, — повторил глухо. — Но я бы очень хотел… И встретиться с тобой тоже.
Олеся едва пакет удержать смогла. Нет, нельзя им встречаться! Только не после того, что он сделал! Разве можно простить такое?!
Олеся поднялась на ноги.
— Не думаю, что это хорошая идея. До свидания, Александр.
И, вопреки ее ожиданию, мужчина не схватил за руку! Не стал уговаривать и тем более угрожать. Просто посмотрел так, что дыхание перехватило, и тихо сказал:
— Я буду ждать тебя тут, милая. Каждый день, в это же время…
Нет, больше она не могла этого выносить! Круто развернувшись, Олеся поспешила прочь. Надо уезжать быстрее. И забыть обо всем, иначе… Иначе она просто не сможет жить дальше.
«— Вы опять в город? Что-то случилось?» — эхом бился в ушах мягкий голос Любавы.
Олеся крепче стиснула сумку и мотнула головой. Но не могла избавиться от острых коготков совести, ковырявших сердце.
Именно Любава обратила внимание на ее состояние. Аккуратно интересовалась, все ли в порядке. А Олеся не знала, что и ответить. Как рассказать о том, что встретила мужчину, ради которого готова была оставить вольную жизнь веды и забыть о драгоценном Даре травницы.
И стоит ли рассказывать…
Но Любава не настаивала. Ее характер был мягок, а воспитание не давало шанса навязчивости.
Данияр же со свойственной мужчинам прямотой объявил, что Олеся всегда может рассчитывать на помощь и защиту.
Да только ни того, ни другого вроде не требовалось.
Александр не преследовал ее. Дни складывались в недели. А потом месяцы, но мужчина не спешил появляться в селении с требованием к "пропаже" вернуться.
Вместо него покоя не давало другое — всего лишь одна фраза.
«Я буду ждать тебя тут, Олеся. Каждый день, в это же время…»
Будет ждать! Смешно… Александр никогда ничего не ждал. И ее, молоденькую студентку-первокурсницу, взял нахрапом.
Заметил в ресторане среди группы девчонок. За стол пригласил, со своими друзьями бизнесменами перезнакомил. А когда подружки отвлеклись, очарованные вниманием красивых и состоятельных мужчин, украл ее… И сердце в придачу.
И вот теперь это глупое сердце тянет обратно в Томск. И нет сил сопротивляться…
Олеся беспокойно вздохнула и огляделась по сторонам.
Зря приехала! Прошло пять месяцев, зима вовсю лютует… Александр не станет столько ждать. Не в его манере! Так почему ноги слабеют с каждым шагом? И взгляд беспокойно мечется по заснеженным деревьям и скамейкам, хотя она еще и близко не подошла к месту их встречи.
Олеся тихонько перевела дыхание. Наверняка ведь зря приехала! Оставила Наденьку… Надо развернуться и…
— Ой! — трепыхнулась в стальных объятьях.
— Ты приехала…