Единственная
Шрифт:
— Может, нам заказать какой-нибудь еды, — предложила Карлин, а то наш праздник закончится приступом тошноты.
— Разумеется. — Гарри обратился к официанту, который в этот момент ставил перед ним новую рюмку. — Два чизбургера и попышнее, ведь эта леди, — он поднял рюмку и указал ею на Карлин, — признанная героиня города Нью-Йорка.
— Я уверена, — вмешалась Карлин, забирая из рук Гарри рюмку и отпивая из нее, перед тем как поставить ее рядом с его прибором, — когда коп в одном предложении ставит рядом слова «героиня» и «город Нью-Йорк»,
Гарри хмыкнул, найдя шутку удачной, но чувствовалось, что она помогла ослабить напряженность между ними. За обедом они вспомнили все полицейские шутки, каждый — свою, и закончили серией дурацких каламбуров. Часа через два Гарри попросил счет.
— Забудь об этом, Гарри. — Карлин, опередив его, выхватила листок из рук официанта. — Плачу я.
— Брось, Карлин. — Гарри, приподнявшись, потянулся за счетом. — Сегодня твой праздник.
— Забудь, — повторила Карлин. — Я обязана тебе не только этим, но и всем остальным.
Гарри поднял руки, сдаваясь, и снова опустился на стул, а Карлин положила поверх счета свою кредитную карточку «Америкен Экспресс».
— Этот бедняга заслуживает поощрения за то, что сегодня терпел нас обоих, — добавила она, когда официант, положив перед ней бланк для расчета по кредитке и шариковую ручку, отошел обратно к бару.
— А говорят, женщины дают плохие чаевые, — заметил со смехом Гарри.
Карлин взяла бланк и мельком взглянула на него: из-за старинного освещения она не могла толком понять, где писать.
— Ладно, — она протянула бланк Гарри, — бумажную работу сделаешь ты. Заодно и проверим, смогут ли в случае чего отличить поддельную подпись от настоящей.
— Значит, зрение уже подводит выпускницу Гарварда. Возраст в конце концов добрался и до нее, — с удовольствием поддел он Карлин, — что ж, пора.
— О, ничего подобного, — запротестовала она, защищаясь, — у меня великолепное зрение, просто здесь темновато.
Гарри насмешливо посмотрел на нее, хотя Карлин была абсолютно права. Вокруг них был, можно сказать, интимный полумрак, лишь у него над правым плечом горела одна маленькая желтая лампочка. Гарри прочел цифры — с трудом — и положил бланк обратно на стол.
— Так как счет оплачиваешь ты, я оставлю стопроцентные чаевые, о’кей?
— Какие угодно, лейтенант Флойд, если это доставит вам удовольствие, — ответила Карлин с притворной искренностью.
— Нет, пожалуй, я снижу их до двадцати. Ведь теперь, когда ты дожила до преклонных лет, у тебя на счету, я полагаю, каждый цент. И ухо не слышит, и глаз не видит.
Карлин подхватила шутку:
— Уж тебя-то я отлично разгляжу всегда.
— Не зарекайся. — Он с усмешкой взглянул на бланк и написал с росчерком: «Карлин Сквайр».
— Хотите заказать еще чего-нибудь?
Карлин и Гарри оба вздрогнули при этом вопросе и рассмеялись — увлеченные своей перепалкой, ни один из них не заметил, как подошел официант.
29
Наташа
Наташа надеялась, что таблетки принесут ей некоторое облегчение, но в последнее время, чем больше таблеток она глотала, тем меньше они на нее действовали.
Откладывать дольше нельзя, пора одеваться и идти. Уже застегивая блузку, Наташа услышала, как внизу хлопнула входная дверь, и застыла, так как не ожидала, что сегодня Итан придет домой на ленч. Проклятие. Она должна выйти из дома через сорок пять минут.
— Таш, — окликнул ее муж снизу, — ты дома, дорогая?
— Я наверху, милый. — Наташа заставила себя ответить погромче, чтобы ее голос прозвучал весело.
— Мою встречу отложили на час, и я решил заскочить домой на минутку.
Наташа пригладила щеткой волосы и торопливо наложила немного грима телесного тона, хотя и подозревала, что это не скроет темные круги под глазами. Стараясь придать лицу спокойное выражение, она медленно спустилась на первый этаж их двухэтажной квартиры, чтобы поздороваться с Итаном, который стоял в прихожей, углубившись в журнальную статью.
— Привет. — Она подошла и поцеловала его в щеку.
— Привет. — Он оторвался от чтения и бросил журнал на стол. — Здесь сказано, что Уолтер Мей превысил бюджет по «Фиаско» на двадцать миллионов, и все этим возмущены. Все бывает, конечно, но я удивлен. Я бы даже так сказал: сделать хороший фильм стоит гораздо больших денег.
— Пусть у тебя об этом не болит голова, — отозвалась с улыбкой Наташа. Итан отказался быть режиссером «Фиаско», потому что наконец дали «зеленую улицу» его последнему фильму, сценарий которого носил название «Водопад» и который он намерен был сделать за пять лет. — Ты сожалеешь, что не взялся за эту работу?
— Конечно же, нет. — Он отрицательно покачал головой.
— И ты, и я, мы оба знаем, что «Водопад» будет твоей самой лучшей картиной.
— Спасибо. — Он с улыбкой наклонился и поцеловал жену.
Но вслед за этим улыбка медленно сбежала с его лица, уступив место выражению озабоченности.
— Таш, — сказал он, — я старался никогда не указывать, что тебе делать, ты знаешь это, но, дорогая, я бы не возражал, если бы ты стала не такой стройной. Чересчур стройной. И ты очень бледна, радость моя. Ты хорошо кушаешь?