Единственная
Шрифт:
От приступа головокружения она едва не уронила голову на стол, но быстрый взгляд через стекло сказал ей, как много было бы свидетелей ее слабости. Этот случай должен расследоваться, как расследуется любое другое убийство. По правде говоря, она считала, хотя это и не делало ей чести, что если кто и заслуживал смерти, так это Тони Келлнер. Она не могла не чувствовать благодарности к неизвестному, взявшему на себя смелость убить Тони.
Во всяком случае, это не Бен. Ко тут в ней зашевелилось непрошеное сомнение. «А что, если он не поехал в Чикаго, как собирался? Нет, он, конечно
Не выдержав, она потянулась к телефону. «Господи, ну, пожалуйста, пусть я буду не права, молила она», — набирая знакомый номер.
— Хелен, — сказала она, когда секретарь Бена ответила на второй звонок, — здравствуйте, это Карлин Сквайр. Я знаю, Бена нет в городе, но я хочу оставить ему сообщение.
— Здравствуйте, — приветливо ответила женщина. — Конечно. Но не стоит оставлять сообщение, потому что вы можете поговорить с ним, как только он выйдет из операционной, примерно через час.
— Я думала, он уехал в Чикаго. — Карлин не могла скрыть дрожь в голосе.
— Совещание отложили. Передать ему, чтобы он позвонил вам в какое-то определенное время?
— В любое время, — с трудом выговорила Карлин, совершенно уверенная, что он не станет звонить, какое бы время она ни назначила. Особенно если он оставался в Нью-Йорке и совершил убийство.
Ей казалось, что она сходит с ума. «Я не могу вот так просто сидеть здесь», — решила она и взглянула на свое расписание на следующий день — ничего такого, что не могло бы подождать. Решившись, она снова занялась документами по делу Тони Келлнера и стала лихорадочно выписывать имена и цифры в рабочий блокнот. Бен Дамирофф не мог никого убить, она никогда не поверит этому, ни за что на свете. Но какова бы ни была правда, она до нее доберется.
Все, что она могла предпринять сейчас, это отправиться на четырехчасовое собрание у Эрни Фэллона. Пока ее начальник бубнил о перестановке смен и изменениях в привилегии наследников, разысканных благотворительной полицейской ассоциацией, Карлин беспрестанно поглядывала на часы. Обычно она с интересом посещала эти ежемесячные собрания, но сегодня вечером проблемы полицейского участка отошли далеко на задний план. Наконец в половине восьмого собрание закончилось, и Карлин на такси отправилась в Ист-Сайд. Она хотела было воспользоваться одной из дежурных полицейских машин, но решила, что едет по личному делу. По ее просьбе шофер остановился у большого белого здания на Йорк-авеню в районе восьмидесятых стрит. Карлин попросила швейцара, позвонить Мишель Миллер и, когда на звонок ответили, взяла у него трубку.
— Мисс Миллер, это лейтенант Сквайр из Мидтаун-Норт. Можете ли вы уделить мне несколько минут?
В трубке прозвучало «да» и раздались гудки.
— Номер 14 Б. — Швейцар указал на лифт слева.
Мишель Миллер жила в просторной двухкомнатной квартире, из больших окон которой открывался великолепный вид на Ист-ривер.
Высокая стройная женщина лет тридцати пяти провела Карлин в квартиру.
— Все нормально, — глухим голосом, прикрывая
— Постараюсь быть краткой. Я знаю, что вас вызывали для опознания тела мистера Келлнера. По-видимому, вы были его хорошим другом.
— Тони Келлнер был моим женихом, лейтенант. — Молодая женщина подняла на Карлин покрасневшие глаза. — Сегодня самый плохой день в моей жизни.
— Я не знала, что между вами такие серьезные отношения. Когда вы собирались пожениться? — прозаически спросила Карлин, скрывая удивление, потому что Тони никогда не упоминал о подружке, а тем более о невесте.
— Мы как раз собирались на днях назначить дату.
Карлин украдкой взглянула на левую руку женщины, но на ее безымянном пальце кольца не было.
— У вас прекрасная квартира, — отметила Карлин, подходя к окну. — Это башня в Ла-Гуардиа? — Она показала на Куинс, район, видневшийся по другую сторону водного пространства.
— Да, это она, — подтвердила хозяйка. — Тони всегда говорил, что выбрал квартиру из-за этого захватывающего вида.
— Я думала, Тони жил в Западном Сентрал-парке, — вопрошающе взглянула на нее Карлин.
— Да, да, конечно, — быстро согласилась Миллер.
«Слишком уж быстро», — подумала Карлин.
— На самом деле его квартира была одновременно и офисом, и он намеревался переехать сюда ко мне сразу же после того, как мы поженимся.
— А чем вы занимаетесь? — полюбопытствовала Карлин.
— Ну, вообще-то я модель, а сейчас подумываю о том, чтобы заняться недвижимостью. Все лето днем по средам я ходила на занятия.
Карлин снова взглянула в окно. «Это значит, — заключила она, перефразируя ответ женщины, — что Тони полный и единовластный хозяин этой квартиры, а у тебя нет никаких средств к существованию; кольца нет, и, держу пари, свадьбы никогда не намечалось; возможно, он даже собирался бросить тебя; это может быть мотивом убийства, но ты не хочешь, чтобы я об этом узнала».
— Что он был за человек? — с обезоруживающей откровенностью спросила Карлин, возвращаясь обратно к дивану. — Можно? — попросила она разрешения, прежде чем сесть.
— Конечно. — Миллер уселась напротив в обитое белой парчой кресло. — Тони был, ну… самой творческой личностью из всех, кого я знаю. Взять хоть его службу знакомств. По-моему, не меньше десяти процентов жителей города были его клиентами, клянусь. — От вдохновения Мишель Миллер заморгала. — Он был само совершенство. И доброта. О женщинах, которые к нему обращались, он говорил так, словно они были его детьми.
Время от времени всхлипывая, Миллер продолжала ворковать, пока Карлин не собралась уходить. Поразительно, подумала она по дороге к выходу, человек, о котором говорила Мишель Миллер, имел почти так же много общего с тем Тони Келлнером, которого она знала, как крошка Билли с папой римским.
— Благодарю вас, мисс Миллер. Позвольте оставить вам мою визитную карточку на случай, если вы вспомните еще что-нибудь, что может помочь следствию.
Миллер протянула руку за карточкой, но, прежде чем взять ее, на несколько секунд задержала руку Карлин.