Единственная
Шрифт:
— Есть кое-кто еще, с кем я вам советую поговорить. Роберт Эймс, деловой партнер Тони. Уверена, у него есть что рассказать. — В глазах Миллер промелькнуло что-то, не поддающееся определению.
«Ладно, — отметила Карлин, — схвачено».
— Они были хорошими друзьями?
— Ну, скажем, Тони был хорошим другом Бобби, очень хорошим, — Миллер открыла для Карлин дверь и придерживала ее.
— Вы разжигаете мое любопытство, — сказала Карлин, прислонившись к двери вместо того, чтобы выйти.
— Я не могу сказать больше, лейтенант, но, я думаю, поговорить с ним не помешает.
— Хорошо, — Карлин вышла в длинный, застеленный ковром коридор, — если захотите связаться со мной, у вас есть мой номер телефона.
Карлин неторопливо направилась к лифту, но, как только Миллер закрыла дверь, быстро вытащила из сумочки записную книжку. Роберт Эймс, живет на 3-й авеню в районе тридцатых стрит. Отлично, Мишель. Завтра утром мистер Эймс будет моей первой целью.
На следующее утро ровно в восемь тридцать Роберт Эймс здоровался с Карлин у себя в квартире. В модных очках и синем костюме в полоску, хорошо подогнанном по его плотной коренастой фигуре, Эймс выглядел как каждый второй или третий на соседних улицах. 3-я авеню в районе 30 — 31-й улиц была пристанищем для людей свободных профессий — одиноких, обеспеченных и искавших встреч друг с другом.
— Наша служба предназначена для женщин определенного социального положения, поэтому мужчин, с которыми они знакомятся, мы выбираем только после всестороннего изучения, — по-профессорски ответил Эймс на первый вопрос Карлин.
— Это изучение касается их привычек и особенностей характера или главным образом сосредоточено на их финансовом положении? — Карлин сохранила деловой тон.
— На самом деле, — с угодливостью торговца ответил Эймс, — для клиентов, таких, как наши, имеет значение и то и другое.
Карлин внимательно слушала. Она легко могла представить себе, как этот мужчина и Тони Келлнер, которого она хорошо знала, тешили одиноких женщин надеждой, а тем временем забирали у них все, что могли. Карлин спросила Эймса: насколько они были близки с Тони? Эймс сделался задумчиво-грустным.
— Он был идеальным деловым партнером и к тому же самым преданным другом, снисходительным к провинностям.
— Да, и к каким же именно провинностям? — Карлин сделала вид, что не понимает его.
— Я хотел сказать, — Эймс укоризненно посмотрел на нее, — что он был великодушен и не злился по пустякам.
— Мистер Эймс, — решила идти напролом Карлин, — нам может пригодиться любая информация. Не припомните ли кого-нибудь, кто желал бы ему зла? Например, клиентка, оставшаяся недовольной?
Эймс поднял руки, выражая свою беспомощность. О, если бы только я мог быть полезным, казалось, говорили они, а на лице отражалась высшая степень сострадания.
Похоже, Эймс не собирался помогать полиции. Главное для него было сохранить маску респектабельного человека, который не мог быть замешан в деле об убийстве. Тем не менее Карлин снова приступила к дотошным расспросам.
— Может быть, вы вспомните и расскажете
Когда Эймс поднял руку, чтобы стереть с лица невидимый пот, Карлин обратила внимание на густые темные волосы, покрывавшие его запястья и суставы пальцев, и неожиданно он показался ей больше похожим на готовящегося к прыжку зверя, чем на вежливого молодого бизнесмена, каким он пытался себя представить.
— Есть один человек, с которым вы, вероятно, захотели бы поговорить. — Эймс осмотрительно подбирал слова. — У Тони была подружка, женщина по имени Мишель Миллер. Пару месяцев назад он порвал с ней, но она все еще живет в принадлежащей ему квартире в одном из жилых кварталов города. Возможно, вы хотите… — Телефонный звонок прервал его. — А брат, — с энтузиазмом воскликнул он, услышав голос звонившего. — У меня здесь гость, в общем, из полиции, по поводу убийства Тони.
Карлин наблюдала за ним, когда он внимательно слушал человека на другом конце линии.
— Нет, только не сегодня. Слишком многое нужно привести в порядок. Постараюсь заскочить в воскресенье. Мы побьем их, понимаешь, обязательно побьем, — со смехом пообещал он. — Позвоню тебе позже. Пока. Простите, — обратился он к Карлин, кладя трубку. — Мой брат тренер по теннису в клубе в Нью-Рочелле, и в этот уик-энд мы собрались устроить парные соревнования, но смерть Тони и все… — Он как будто вдруг вспомнил, что разговаривает с лейтенантом полиции. — Простите, не обращайте внимания. Во всяком случае, за исключением Мишель я не знаю никого, с кем вам стоило бы поговорить. Тони был моим самым лучшим другом, я надеюсь, вы найдете того, кто это сделал, и отправите его на электрический стул.
— В штате Нью-Йорк нет смертной казни, мистер Эймс, — без всякой иронии заметила Карлин. — Спасибо вам за помощь.
Оставив ему свою визитную карточку, Карлин вышла из дома и медленно пошла по 3-й авеню. Итак, по словам Эймса, Тони Келлнер был святым и идеальным партнером, а Мишель Миллер собиралась шантажировать его. Ей с трудом верилось, что Тони, как партнер, хоть что-то из себя представлял. Вторая гипотеза точно соответствовала ее собственным предположениям. Собирался ли Тони на самом деле выгнать Мишель Миллер на улицу, как полагал Эймс? Была ли она до такой степени озлоблена, чтобы стрелять в него? К тому времени, как она дошла до Гранд-Сентрал, Карлин составила в голове некий план.
В три пятнадцать Карлин уже входила в «Бич и Теннис клаб», откуда открывался вид на Лонг-Айленд, а буквально через пять минут брала урок игры в теннис у Стюарта Эймса. «Я должна подготовиться к следующей субботе», — объяснила она по телефону, представившись, но не упомянув о своей профессии. Стюарт был выше и более крепкого телосложения, чем брат, но его руки и ноги так же курчавились густыми волосами. После двадцати пяти минут приема мяча с лету («Стать боком, ракетку назад») Карлин не пришлось притворяться уставшей, чтобы попросить несколько минут передышки. Последний раз — а если говорить честно, то и первый — она брала ракетку во время уик-энда в загородном доме родителей Нэнси Эриксон, когда училась на втором курсе.